Динамическая психиатрия в ракурсах времени. К столетию со дня рождения.

Ее длительное молчание в анализе показало нарушение развития речи, дефицитарную структуру «разговорного Я», как я хотел бы это обозначить (Ammon, 1972, неопубликованный манускрипт). Это молчание, коммуникативную функцию которого в анализе выявил Khan (1963) и которое Nacht назвал «Unie», было в данном случае не выражением вытеснения, а демонстрировала нарцисстический дефицит, структурное повреждение Я, которое, как показал анамнез и сделал отчетливым анализ, было приобретено уже в превербальном периоде во взаимодействии с матерью. Пациентка переживала это молчание, с одной стороны, с большим страхом, с другой – молчание было выражением ее желания симбиотической защищенности. Пациентка боялась разозлить терапевта изложением своей симптоматики, ее гомосексуальных желаний и ее алкогольных и пищевых эксцессов. Она одновременно боялась потерять его из-за своего молчания.

Интерпретация этого молчания удалась благодаря точному наблюдению реакции противопереноса, возникшей неожиданно для меня. Этот противоперенос проявлялся в том, что я чувствовал себя после сеансов измочаленным, вялым, лишенным энергии, становился сонливым во время сеансов и в качестве защиты часто приходил на них с опозданиями. По моему опыту, интенсивность противопереноса является индикатором интенсивности нарушений ранних отношений матери и ребенка, причем аналитик ведет себя в своем противопереносе так же, как патогенная мать в детстве, как интернализированный ранний объект (Racker, 1957). В этой связи я хотел бы процитировать Loch (1966), который говорит: «Динамическая власть противопереноса прямо пропорциональна регрессии объектных отношений».

Когда я осознал наличие материнского переноса, я работал с пациенткой сначала над архаическими слоями ее конфликта идентичности, сознательно пренебрегая эдипальными слоями ее проблемы. Когда эта первая решающая фаза была завершена, пациентка сказала на одном из сеансов: «Что-то случилось, я снова могу чувствовать». Когда позже работа шла с ее эдипальными конфликтами, и отец внезапно представился ей как желанный мужчина, она наконец смогла свободно сказать: «Я – девушка, и мне нравится быть девушкой».

Это развитие обращает наше внимание на различное значение патологической симптоматики для пограничной личности и для невротических пациентов. Knight (1953) весьма наглядно представил эту проблему в своей основополагающей работе. Он показал, что ортодоксальная концепция, которая представляет патологическую симптоматику лишь в рамках развития либидо и его специфичных для фаз защитных механизмов, недостаточна для психодинамического понимания болезни. Гомосексуальность пациентки была бы в таком аспекте с самого начала представлена как эдипальная проблема бессознательного кастрационного комплекса. Knight подчеркивает, что размах регрессии Я пациента для понимания своей симптоматики и выбор терапевтической техники являются решающими.

Вместе с Freud (1916/17), который описал регрессию либидо как «отступающую армию», Knight также пользуется военной метафорой, чтобы наглядно продемонстрировать проблему регрессии Я. Я пограничных пациентов похоже на отступающую армию.

Различные части отступающей армии занимают позиции в различных пунктах там, где позволяет местность, и ведут затяжные оборонительные бои, в то время как основные силы армии продолжают отступление. Защитные операции отдельных частей помогают таким образом сохранить ядро армии от поражения, однако они крайне слабы и поэтому вынуждены каждый раз отступать перед лицом превосходящих сил противника.

С другой стороны, они могут позволить перегруппировку основных сил отступающей армии, получить новое командование и восстановить боевой дух. В этом случае возможно, что армия снова приблизится к аванпостам или даже выйдет за их пределы. Применительно к ситуации пограничных пациентов это означает, что их поверхностная симптоматика, их истерические, фобические, обсессивные и перверсные симптомы являются выражением передовых защитных операций, которые оберегают значительно более глубокую регрессию Я.

Для терапии из этого следует задача не дать себя обмануть «шумом сражения» поверхностной симптоматики, а распознать и оценить состояние главных частей отступившей армии.

Продвинутые защитные формации, «крепости симптомов» не должны устраняться аналитически, их следует обойти, чтобы поддержать ядро армии при ее перегруппировке.