Динамика бессознательного

[430] Поэтому психология по необходимости выступает высшей точкой развития в процессе, характерном для психического и подразумевающем интеграцию бессознательных элементов в сознание. Это означает, что психическое человеческое существо становится цельным, что оказывает благоприятное, чрезвычайно трудное для описания воздействие на эго-сознание. Не уверен, что смогу корректно описать те изменения, которые происходят в субъекте под влиянием процесса индивидуации (это довольно редкое событие, постигаемое только теми, кто прошел через утомительное, но обязательное, если бессознательное все-таки подлежит интеграции, согласование с бессознательными элементами личности). Когда эти бессознательные элементы становятся осознанными, наблюдается не только их ассимиляция со стороны существующей эго-личности, но и трансформация последней. Основная трудность заключается в описании способа этой трансформации. Если говорить обобщенно, эго есть фиксированный быстродействующий комплекс, который, в случае его непрерывности и привязки к сознанию, невозможно с легкостью изменить (и он не должен изменяться, если не стоит цель добиться патологических нарушений). Ближайшую аналогию изменениям эго мы находим в области психопатологии, где нас ожидают как невротические диссоциации, так и шизофренические расщепления и даже исчезновение эго. Налицо, как видим, патологические попытки интеграции – если позволительно так выразиться; они представляют собой более или менее интенсивное внедрении бессознательных элементов в сознание, причем эго демонстрирует неспособность ассимилировать эти элементы. Но если структура эго-комплекса достаточно прочна для того, чтобы отражать такие атаки без фатального сдвига рамок, то ассимиляция все же возможна. В ходе этого процесса отмечается изменение самого эго и бессознательных элементов. Пускай эго в состоянии сохранить свою структуру, оно вытесняется, отступает с центральной, доминирующей позиции и тем самым оказывается в роли пассивного наблюдателя, которому недостает силы для утверждения своей воли при любых обстоятельствах (не столько потому, что оно по какой-либо причине ослаблено, сколько потому, что по ряду причин вынуждено взять паузу). Иначе говоря, эго вполне замечает, что приток бессознательных элементов оживил личность, обогатил ее и сотворил фигуру, которая своими размерами и интенсивностью затмевает эго. Это ощущение парализует сверхэгоцентричную волю и убеждает эго в том, что, несмотря на все трудности, лучше смириться со случившимся, чем втянуться в безнадежную схватку, из которой все равно не выйти победителем. В итоге воля как распределяемая энергия постепенно подчиняется более сильному фактору, а именно, новому целостному облику, который я называю самостью. Разумеется, при таких обстоятельствах очень велико искушение последовать за инстинктом власти и прямо отождествить эго с самостью для поддержания иллюзии его господства. В иных случаях эго оказывается чересчур слабым, не может достойно сопротивляться притоку бессознательных элементов и потому ассимилируется бессознательным, которое затемняет и размывает эго-сознание и мешает его отождествлению с предсознательной целостностью[409]. Оба варианта развития делают реализацию самости невозможной и в то же самое время губительны для поддержания эго-сознания. Это, безусловно, чревато патологическими последствиями. Психические явления, недавно наблюдавшиеся в Германии[410], относятся к той же категории. Совершенно очевидно, что такое abaissement du niveau mental [411], то есть переполнение эго бессознательными элементами и последующее отождествление с предсознательной целостностью, наделено избытком психической заразы, яда или вируса, если угодно, и способно привести к самым катастрофическим итогам. Посему за подобного рода развитием нужно пристально надзирать; оно требует неусыпного контроля. Могу посоветовать всякому, кто ощущает угрозу от подобного хода событий, повесить на стену изображение святого Христофора[412] и созерцать его при необходимости. Ведь самость обретает функциональное значение, лишь когда она может действовать в дополнение к эго-сознанию и его восполнять. Если эго растворяется в отождествлении с самостью, появляется своего рода сомнительный сверхчеловек с раздутым эго и обесцененной самостью. Такой персонаж, сколько бы он ни притворялся спасителем или ни угрожал, нуждается в scintilla, душевной искре, частичке божественного света, который загорается ярче, когда подступает тьма. Восхищались бы мы радугой без подчеркивающих ее мрачных туч?