Динозавры тоже думали, что у них есть время. Почему люди в XXI веке стали одержимы идеей апокалипсиса

Конференция под названием «Марс и космическая революция» обещала всесторонне исследовать вопрос о строительстве на Марсе автономной цивилизации. Выступления и дискуссии на эту и смежные темы длились четыре дня. Как быстро марсианская колония сможет стать полностью независимой от Земли? Какой может быть новая марсианская религия? Каким будет политическое устройство марсианской колонии? Как блокчейн может помочь в становлении межпланетной финансовой системы? Как можно использовать самовоспроизводящихся роботов[64] для терраформирования[65] враждебной инопланетной среды? Как организовать бурение для добычи воды на Марсе? Было много разговоров о том, с какими трудностями могут столкнуться колонисты на Марсе, от стихийных бедствий до подростковой преступности и отсутствия четко определенных законов, которые регулировали бы права собственности в космосе в соответствии с действующим американским и международным правом. Звучало даже выступление одного лютеранского епископа под названием «Является ли исследование Марса благочестивым деянием?». С учетом того что лютеранский епископ был одним из основателей «Марсианского общества», думаю, ответ был утвердительным.

Все эти вопросы были интересны сами по себе, но что я на самом деле хотел знать, так это откуда возникла одержимость колонизацией Марса и как поменяется наше отношение к будущему родной планеты.

Я давно был уверен, что нет более зловещего симптома болезни нынешней цивилизации, чем идея о «резервной планете». Хотя ее сторонники говорили о проявлении неукротимого духа исследований и приключений, мне эта мысль казалась абсолютной капитуляцией перед истощением нашей цивилизации.

После поездки в Новую Зеландию и визита на постапокалиптическую усадьбу Питера Тиля, после знакомства с логикой бегства и завоевания, выраженной в настольной игре Саймона Денни «Основатели», мое увлечение идеей колонизации Марса только росло и сливалось с тревогами о нашем жестоком и негуманном будущем.

Логика колонизации была проста: рано или поздно из-за изменений климата, или столкновения с астероидом, или какой-то другой непредвиденной космической или земной чехарды наша планета станет совершенно непригодной для жизни. Чтобы избежать полного уничтожения человеческого вида, мы должны к моменту катастрофы основать человеческое поселение в другом месте Вселенной.

Стивен Хокинг, который в последние годы жизни был одним из великих светских пророков апокалипсиса, выразился так: «Я убежден, что люди должны покинуть Землю и создать новый дом на другой планете. Остаться – значит подвергнуться риску уничтожения. Это может быть астероид, падающий на Землю. Это может быть новый вирус, изменение климата, ядерная война или искусственный интеллект, вышедший из-под контроля. Для того чтобы люди выжили, я полагаю, мы должны все подготовить к этому в течение ближайших ста лет».

В своем вступительном слове в первое утро конференции Зубрин – лет шестидесяти с небольшим, эрудированный, взгляд с прищуром, уверенный – говорил о революции космических полетов под предводительством Маска. Его он позиционировал как спасителя в наши темные времена. «Даже если бы Маск сегодня потерпел неудачу, – сказал Зубрин, – он все равно сверхуспешен. Вне всякого сомнения, он доказал, что предприниматель, частное лицо, может сделать то, на что, как считалось раньше, было способно только правительство. Узда с творческих сил снята, – сказал Зубрин, – и теперь стало понятно, как мы можем добраться до Марса».

Именно Зубрин ввел Илона Маска в круг марсианских адептов до того, как основать SpaceX пожертвовал 100 000 долларов на финансирование станции в Юте, и Зубрин был кем-то вроде Иоанна Крестителя по отношению к миллиардеру, космическому предпринимателю.

Маск был одним из немногих миллиардеров, сколотивших свой капитал на технике и технологиях. Тем же занимались Джефф Безос и Ричард Брэнсон, вкладывающие немалое состояние в разработку частных космических путешествий – проектов, которые часто подавались как средство непосредственного обеспечения самого будущего. Они позиционировались как последняя надежда человека, щедрый жест миллиардеров, обладавших и гением, и героизмом духа, чтобы спасти подвергшееся опасности человечество.