Диоклетиан. Реставратор Римской империи

Самый очевидный ответ — тот, что Диоклетиана не удовлетворяла такая власть, что он хотел большего, чем просто «справляться». Всю сознательную жизнь он наблюдал, как отважные, неутомимые иллирийские императоры героически боролись с ношей, непосильной для одного человека, пока их не убивали прежде, чем они успевали довести свое дело до конца. И впрямь, об их военных заслугах можно было судить по тому, что им удавалось раз за разом сокрушать внутренних и внешних врагов империи. Но став императором и увидев беды страны так, как видели их прочие императоры, Диоклетиан с еще большей остротой стал осознавать цену, которую приходилось платить за эти подвиги: полное отсутствие обороны приграничных провинций, хаос и финансовой системе и налогах, упадок гражданской администрации, безлюдье в сельскохозяйственных районах империи. Недостаточно было просто изгнать, чужаков и сокрушить узурпаторов: нужно было прочно запечатать границы, чтобы под их защитой вновь могла течь мирная жизнь, в нормальном режиме обеспечивая своими излишками армию; нужно было показать всю пагубность идеи восстания, чтобы они прекратились вовсе, и усилия армии сосредоточились бы на ее истинной задаче — обороне страны. Для этого императору была нужна помощь.

В Медиолане 1 марта 293 года Максимиан в установленном традицией порядке пожаловал пурпурную тогу и титул высокородного цезаря Марку Флавию Констанцию, префекту претория, бывшему при Каре наместником Далмации, и одному из главных сторонников Диоклетиана в 284―285 гг. Тем временем в Сирмии Диоклетиан даровал тот же титул Гаю Галерию, опытному полководцу и своему соратнику; считается, что он возвысился при Аврелиане и Пробе. Оба новых цезаря развелись со своими женами, чтобы породниться с семьями императоров:

Констанций женился на дочери Максимиана Феодоре, Галерий — на дочери Диоклетиана Валерии; при этом оба приняли семейное имя Валерий. Принято считать, что оба цезаря заключили новые браки только после своего возвышения, но на самом деле Констанций уже несколько лет был зятем Максимиана; то же верно и для Галерия, поэтому не приходится особенно удивляться, что выбор августов пал именно на этих двоих. Однако этим семейным узам придали ритуальную символичность: оба цезаря были принародно приняты в божественный дом Юпитера и Геркулеса. Была отчеканена новая монета, подчеркнуто высокого качества, с легендой Principes Iuventutis (принцепсы молодежи), и Iovi et Herculi Conservatori Caesares (Юпитеру и Геркулесу Хранителям Цезарей).[109]

Изобретательный автор панегирика полностью отработал свой гонорар, расписывая уникальную роль числа 4 в устройстве мира. Существует, говорит он, четыре времени года, четыре основных элемента, четыре континента, и потому логично, что четыре правителя должны совместно править миром.[110] Самая известная символическая скульптурная группа тетрархов, выполненная из порфира, находится на площади Святого Марка в Венеции. В ней нет ничего классического: четыре застывшие фигуры с одинаковыми, похожими на маски лицами, одетые в форму офицеров высшего состава, включая характерную для того периода военную шапку-таблетку. Но посыл, заложенный в этой скульптуре, прост и ясен: четыре брата-полководца, стоящие спина к спине, держа руки на рукоятях мечей, поддерживают друг друга, решительно оглядывая все четыре стороны окружающего их грозного мира.