Дипломатическая кухня

Даже счет в банке группа открыть не успела; они никак не могли решить, в каком банке это лучше сделать. На первоначальные расходы им выдали наличные – 15 тысяч долларов. Деньги лежали в небольшом чемоданчике типа атташе-кейс, который Конузин, лично ответственный за них, везде носил с собой. Даже на пляж. Когда ходили купаться, кто-то должен был оставаться с этим кейсом на берегу. Потом, наконец, деньги положили в банк. Как оказалось, выбрали самый неудачный вариант – деньги из Москвы проходили через несколько корреспондентских счетов, в том числе в США, и перевод занимал неоправданно долгое время. Это нам скоро аукнулось.

МИД Габона пытался помочь нам найти дом под посольство, но результата все не было. Тем временем мы все жили в гостиницах. Передовая группа поселилась в гостинице «Гамба» напротив аэропорта. «Гамба» стояла прямо на пляже. Конечно, мы этим пользовались. Надо же было извлекать хоть какие-то удобства из наших неудобств.

Послу и мне сняли номера в гостинице «Окуме Палас – Интерконтиненталь», от аэропорта до нее ехать было минут 10–15. Послу сняли номер, соответствующий положению, со спальней и гостиной, мне – обычный. При этом мой номер объявили канцелярией. В 9 утра все приходили ко мне «на работу». А поскольку я всегда любил поспать, то не раз был вынужден чистить зубы и принимать душ уже в присутствии прочих коллег, за что меня регулярно ругал посол. Впрочем, вполне благодушно. Зато на мое имя был снят еще один номер в «Гамбе» – ожидалось, что оставшаяся часть коллектива вот-вот прибудет, и номер держали как резерв. Из-за бума гостиницы были переполнены, да и было их просто мало. В «Гамбу» я приезжал почти каждый вечер – искупаться на пляже и поесть. Там было дешевле, чем в «Интерконтинентале».

А с деньгами у нас было откровенно плохо. Нам установили временные ставки, пока мы не представим данные о ценах для расчета постоянных. Для этого нужно было составить «бюджетный набор» – так мидовские финансисты именовали потребительскую корзину. Утвердили этот набор, наверное, в 1930-е или 40-е годы. Причем он был единым для всех стран, независимо от климата. В нем были, например, такие позиции, как галоши, валенки и зимние пальто. Начав составлять этот многостраничный документ, мы долго покатывались от хохота. Потом стало не до смеха – где в Африке взять цену на теплое пальто и валенки? Пришлось указывать цены за товары с доставкой почтой из Европы. Зато в итоге зарплаты у нас выросли почти вдвое. Хотя на самом деле деньги нам платили не очень большие. На моей должности дежурного референта я получал 180 тысяч местных франков, по тогдашнему курсу около 900 долларов.

При расчете временной ставки какой-то умник в Москве приравнял нас к Нигеру. Как оказалось, цены в Либревиле были значительно выше, чем в Нигере, причем на все. Покупать продукты и готовить дома было бы гораздо дешевле, но дома-то не было. Приходилось есть в гостиницах. Конечно, мы были советскими командировочными, и у нас с собой было. Кипятильник взял каждый. Была даже пара электроплиток. Да много ли на них наготовишь… Однако приходилось исхитряться – при том, что готовить в номере гостиничные правила, разумеется, запрещали.

У меня деньги таяли с фантастической скоростью. Хотя, пожив в Алжире, счет деньгам я знал. Просто их было очень мало. Когда они кончались, я начинал вместо уплаты наличными подписывать счета в гостиничных ресторанах. С зарплаты долг гасил. Но каждый раз после погашения «на руках» оставалось все меньше… Посол, регулярно просматривавший счета, в конце концов обнаружил, что я живу в кредит. А было это строжайше запрещено. На этот раз меня изругали совсем не благодушно… и посол одолжил мне денег, чтобы я расплатился с долгами.

Настал, однако, день, когда деньги кончились у самого посольства. Буквально. На счете в банке не осталось ни франка. Перевод из Москвы мы запросили, как нам казалось, заблаговременно, а деньги все где-то гуляли. Как потом выяснилось, в одном из банков-корреспондентов перевод просто потеряли и долго не могли найти. Мы названивали в Москву, оттуда отвечали, что деньги высланы… а зарплаты платить было нечем.

И мы организовали коммуну. Посол не участвовал, ему было невместно, а все остальные сложили оставшиеся франки в общий котел. Покупали самые дешевые растворимые супы и тому подобную еду, которую можно было приготовить на плитке. Вечером собирались в «Гамбе» и ели, что Бог послал.

Не помню, кому пришла в голову блестящая идея – включить в наше скудное меню крабов. На берегу обитала тьма крабов, известных как «пальмовые воры»⁸. Днем они прятались в норах между корней кокосовых пальм, а с наступлением темноты выходили на промысел. Промышляли они преимущественно на границе прибоя и при опасности ныряли в волну. Первое время нам никак не удавалось ухватить краба – они оказывались быстрее нас. Но вскоре мы обнаружили, что краб, попавший в луч света, на несколько секунд цепенеет. Если за эти секунды удается до него добежать и треснуть его фонарем между глаз – добыча ваша.