Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России

Однако даже видимое спокойствие в отношениях между бывшими союзниками продолжалось недолго. После провала первого заседания СМИД в Лондоне в сентябре 1945 г., последовало резкое ухудшение британо-советских отношений, о чем подробно писал Ф. Робертс в донесении от 31 октября 1945 г. Автор отмечал обострение некоторых внутренних проблем в СССР, в частности связанных с проблемой демобилизации. Тем не менее, «общее впечатление, что, несмотря на множество временных сложностей, советское правительство эффективно справляется с проблемами реконструкции и подходит к ним со свойственной предусмотрительностью и энергией»[1121]. Главное разочарование советские руководители испытывали на внешнеполитических фронтах. Среди действий, вызвавших наибольшее неудовольствие СССР, Ф. Робертс называл: попытки распространения англо-саксонского влияния в зону, которую советские руководители рассматривали как свою сферу влияния (Румыния, Болгария, Югославия, Австрия, Венгрия), подозрения относительно попыток создания Западного блока. Однако самым серьезным ударом для советского руководства стал провал СМИД в Лондоне. Наибольший интерес представляет резюмирующая часть. «Было бы ошибкой видеть только зловещие мотивы советской политики. Мало сомнений в том. что советские подозрения относительно наших и американских мотивов достаточно искренни. Вероятно, они интерпретируют многие наши действия после Берлинской конференции в худшем свете и их естественный процесс мышления как русских националистов и ортодоксальных марксистов ведет их к приписыванию плохих мотивов своим союзникам и к готовности верить, что капиталистический мир сейчас объединяется чтобы помешать Советскому Союзу получить заслуженную награду за свои победы». «Рассматривая советские намерения и будущее англосоветского альянса, я полагаю, что как бы шумно не вели себя русские и как бы опасны для наших интересов не были многие очевидные их цели, во всех случаях эти цели под контролем Сталина, вероятно, останутся ограниченными. Нет причин сомневаться, что Сталин был искренен, когда недавно заявил, что Советскому Союзу необходимо 50 лет мира для восстановления от опустошений войны и для поднятия экономики до уровня Западного мира… Мы должны также помнить об убежденности Советов, основанной на русской национальной традиции и марксистском историческом учении и усиленном видением капиталистического мира из России, что Советский Союз в течении 50 или 100 лет неизбежно станет самой могущественной, самой богатой и самым лучшим образом устроенной страной в мире. Это долгосрочная убежденность… делают маловероятным, что он начнет авантюристическую внешнюю политику в ближайшем будущем или обратится к изоляции. Его желание вернуться к процедуре Большой тройки… достаточно искренне и, если мы найдем некоторые средства для удовлетворения этого желания без отказа от наших базовых принципов мы можем надеяться пережить нынешний кризис в отношениях с Советским Союзом»[1122].

Наиболее полно на этом этапе взгляды Ф. Робертса в отношении СССР, его политики и необходимых контрмер со стороны Запада представлены в трех телеграммах, отправленных в Лондон 14, 17 и 18 марта 1946 г. Предыстория этих документов была такова. 22 февраля 1946 г. Джордж Кеннан, который после отъезда Аверелла Гарримана в январе и до прибытия в марте того же года Уолтера Беделла Смита возглавлял посольство США в Москве, отправил свою известную «Длинную телеграмму» в Вашингтон. С согласия Дж. Кеннана Ф. Робертс оправил резюме этого документа в Лондон, после чего Форин офис высказал пожелание узнать взгляды самого британского поверенного в делах на перспективы британо-советских отношений. В развернутом виде они и были представлены в донесениях Ф. Робертса от середины марта 1946 г., которые в западной историографии иногда именуют «Другая» длинная телеграмма». То, что Дж. Кеннан и Ф. Робертс одновременно возглавляли соответствующие миссии в Москве и находились в дружеских отношениях, привело к спекуляциям на тему «сговора» между двумя дипломатами с целью «открыть глаза» своим ведомствам на СССР. Сам Ф. Робертс в предисловии к статье Шона Гринвуда высказался в том смысле, что его сообщения «попали на плодотворную почву» и «внесли свой вклад в более реалистичную оценку сталинского Советского Союза»[1123]. Не вдаваясь в подробности того, кто на кого оказывал большее влияние, отметим, что сам Ш. Гринвуд приходит к выводу, что «сговора» как такого не было, а Ф. Робертс «был способен сделать собственные выводы и имел экспертов в британском посольстве, способных ему в этом помочь»[1124].