Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

Эти аналитические материалы, представленные руководству НКИД СССР, свидетельствовали о том, что советско-афганские отношения на рубеже 1942–1943 гг. были близки к точке замерзания. Все попытки, как сейчас принято говорить, наполнить двусторонние контакты конкретным содержанием, терпели неудачу. В качестве примера можно привести переговоры, которые по поручению правительства СССР советское посольство в Кабуле вело с афганскими официальными лицами: о заключении соглашений о почтово-телеграфном сообщении, об обмене метеосводками, об организации регулярного авиасообщения по маршруту Кабул — Ташкент и др. В годы войны эти документы так и не были подписаны. Основной причиной явилась крайняя подозрительность со стороны афганцев к советским предложениям. С. И. Кавтарадзе описывал ход переговоров об обмене метеосводками следующим образом: «В апреле 1942 г. совпосол в Кабуле К. А. Михайлов передал афганцам проект соглашения. Афганские официальные лица долго изучали предложенный к подписанию документ и не давали ответа. Затем они сообщили, что не могут принять наше предложение об обмене метеосводками по особому коду. Ввиду этого посольству было дано указание пойти на компромисс и предложить афганцам передавать метеосводки из Афганистана в СССР по международному коду, а из СССР в Афганистан — по спецкоду. 2 декабря 1942 г. тов. Михайлов поставил в известность об этом руководство Министерства общественных работ Афганистана. Советское предложение было признано приемлемым, но официальный ответ афганского правительства обещано было передать позднее. Ответ так и не последовал»[485].

В феврале 1942 г. глава дипмиссии СССР в Кабуле в беседе с премьер-министром Афганистана М. Хашим-ханом поставил вопрос о выдаче перебежчиков советским властям. Ссылаясь на отсутствие соглашения между СССР и Афганистаном о выдаче государственных преступников, глава афганского правительства отвел просьбу советского посла. Консульским работникам совпосольства было отказано также в свидании с перебежчиками — нарушителями советско-афганской границы, которые находили убежище в Афганистане. В течение 1942 г. советник посольства СССР В. С. Козлов неоднократно ставил этот вопрос на встречах с начальником Общеполитического департамента МИД Афганистана, Наджибулла-ханом, но каждый раз получал отрицательный ответ. Афганский высокопоставленный чиновник согласился лишь сообщить фамилии перебежчиков и подтвердил их пребывание на афганской территории[486].

По мнению совпосла К. А. Михайлова, кардинальные перемены в развитии советско-афганских отношений вполне могли быть достигнуты при условии разрешения двух основополагающих вопросов: урегулирование территориальных споров в полосе границ и возобновление торговых отношений между двумя странами. К. А. Михайлов особо подчеркивал необходимость рассмотрения пограничного вопроса с учетом всего комплекса советско-афганских отношений, сложившихся в годы войны. В своих рекомендациях от 10 апреля 1943 г., представленных руководству НКИД СССР, он, в частности, отмечал: «Разрешение пограничного вопроса, безусловно, способствовало бы улучшению советско-афганских отношений и сократило бы число пограничных конфликтов. Однако в нынешней военной обстановке вряд ли целесообразно нам идти на возобновление переговоров с афганцами по вопросам границы, поскольку это было бы расценено афганцами как проявление нашей слабости. Кроме того, мы лишили бы себя возможности использовать свое согласие на обсуждение с афганцами пограничного вопроса в будущем как рычаг воздействия на афганцев. Нам следует пообещать афганской стороне пойти после окончания войны навстречу их просьбе в пограничных вопросах и использовать это наше обещание в своих интересах именно в период войны»[487]. Следует указать афганцам, подчеркивал К. А. Михайлов, что после окончания войны они могут рассчитывать на благосклонность советского правительства по вопросам советско-афганской речной границы только в том случае, если афганское правительство будет неуклонно соблюдать свои обязательства, вытекающие из Договора о нейтралитете и взаимном ненападении (1931), и пресечет антисоветскую деятельность немцев и их эмигрантской агентуры в Афганистане[488].