Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

Афганские правители были полностью осведомлены о деятельности этнической белоэмиграции. Ее вожаки неоднократно обращались к кабульским властям с предложением развернуть активные действия против Советского Союза и отторгнуть территории среднеазиатских советских республик. Афганское правительство с учетом своих интересов до поры до времени предпочитало сдерживать белоэмигрантов, но никаких решительных мер против них не предпринимало. Для того чтобы эффективнее контролировать развитие внутриполитической обстановки в районах, расположенных в непосредственной близости к границе с СССР, афганское правительство в 1942 г. провело реорганизацию пограничной службы. Структуры, отвечавшие за охрану госграницы, были выведены из подчинения военного министерства и переданы Министерству внутренних дел. В рамках МВД учреждалось жандармское управление, которому были приданы воинские бригады стражников, размещенные в Ханабаде, Мазари-Шарифе и Джелалабаде. Жандармские пограничные части получили в свое распоряжение радиоаппаратуру для прослушки телефонных разговоров на советской территории в полосе границы[476].

По указанию премьер-министра Афганистана М. Хашим-хана местная контрразведка усилила наблюдение за сотрудниками посольства СССР в афганской столице. 21 апреля 1942 г. глава дипмиссии СССР К. А. Михайлов посетил министра иностранных дел Али Мухаммеда и указал на усилившуюся и принявшую недопустимые формы слежку со стороны афганской разведки за работниками совпосольства. По словам К. А. Михайлова, ряд сотрудников, выходивших за пределы территории посольства СССР, подвергались назойливому сопровождению со стороны полицейских, переодетых в гражданские платья. Машины, выезжавшие с территории посольства, как правило, сопровождались полицейскими- велосипедистами, а возле посольства был построен небольшой ресторан, представлявший собою стационарный наблюдательный пункт афганской полиции. Совпосол особо подчеркнул, что по имевшимся у него сведениям ни одно из других иностранных посольств или миссий в Афганистане не подвергалось такой назойливой слежке со стороны афганских спецслужб[477].

Обращение посла К. А. Михайлова в Министерство иностранных дел Афганистана не возымело никакого действия. Афганская полиция лишь усилила слежку. За выезжавшими из посольства СССР машинами, особенно по вечерам, наблюдало 80 полицейских, расставленных почти по всем улицам. Кроме этого, для дневного наблюдения за советскими гражданами было выделено дополнительно еще 40 агентов, одетых в гражданскую одежду[478]. К. А. Михайлов информировал Москву о тотальной слежке за персоналом посольства, организованной в афганской столице. В своей телеграмме в НКИД СССР от 12 июля 1942 г. он отметил: «Протокольный отдел МИД Афганистана направил начальнику кабульской полиции письмо, в котором просил его в связи с последним постановлением Кабинета министров принять надлежащие меры по усилению полицейского наблюдения за советским посольством, английской, германской, итальянской и японской миссиями. Характерно, что наблюдение за советским посольством поставлено на первый план»[479].

Пристальное внимание афганских секретных служб к посольству СССР в Кабуле, по всей видимости, не было случайным. Полагаю, что посол К. А. Михайлов не все знал о спецоперациях советской разведки в Афганистане, тем более о тех, которые заканчивались неудачей. Вот как описывает, например, ветеран СВР генерал-майор Л. Ф. Соцков попытку внедрить в агентурную сеть абвера в Афганистане разведчика, известного в архивных документах советских спецслужб как Керим. По легенде, Керим, проживая в Средней Азии, опасался ареста за хозяйственные преступления, что в его положении крупного советского торгового работника было вполне правдоподобным, и решил бежать за рубеж. Сам он был образован, учился в медресе, владел арабской письменностью, в Афганистане имел много знакомых и родственников. Если бы вожаки белоэмиграции или немцы проверили бы Керима через афганцев, то узнали бы, что ранее он был известен афганскому консульству в Ташкенте как коллекционер старинного оружия и скрытый националист. В конце 1942 г. Керим был уже в афганском городе Кундуз, а советская резидентура ждала его в Кабуле. В условленные дни он должен был выходить на связь к кинотеатру в центре города. Однако вскоре в Москву поступило сообщение (это было в марте 1943 г.), что на кабульской набережной местная контрразведка зафиксировала контакт советского работника с неизвестным узбеком, который тут же был взят под наблюдение. Все, на операции можно было ставить точку, оставалось только проанализировать причины провала[480].