Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

В тот же день 25 августа 1941 г. совпосол К. А. Михайлов направил руководству НКИД СССР телеграмму, в которой сообщил, что посетил министра иностранных дел Афганистана Али Мухаммеда и проинформировал его «о причинах и обстоятельствах, вынудивших советское правительство принять необходимые меры для предотвращения немецко-фашистской угрозы и немедленно осуществить принадлежавшее Советскому Союзу в соответствии со статьей 6 советско-иранского договора (1921) право временно ввести свои войска на территорию Ирана в целях самообороны… Правительство СССР тщетно предупреждало иранское правительство о грозящей Ирану, Советскому Союзу и Великобритании опасности со стороны фашистских разведчиков, широко и нагло использующих Иран в своей подрывной деятельности». В беседе с Али Мухаммедом К. А. Михайлов подчеркнул, что советское правительство сочло нужным довести до сведения афганского правительства информацию, которая позволит предотвратить всякого рода превратное толкование в отношении действий, предпринятых советским правительством в Иране, и устранить возможности использования этих действий в целях, враждебных советско-афганским дружественным отношениям. По словам совпосла, «министр иностранных дел Афганистана с тревогой выслушал его сообщения, а затем довольно растерянно заявил, что происшедшие в Иране события явились большой неожиданностью для афганцев, печально, что так получилось, неужели нельзя было избежать этого конфликта»[471].

Референтура посольства СССР в Афганистане информировала Центр о настроениях, царивших в высших эшелонах власти в Афганистане в связи с иранскими событиями. Как отмечалось в одном из донесений, в сентябре 1941 г. в Кабуле состоялось заседание афганского Народного совета, на котором обсуждался вопрос о последних событиях в Иране. По мнению большинства членов Народного совета, афганское правительство в случае, если бы СССР и Англия пришли к заключению о необходимости ввести свои войска в Афганистан, должно принять все необходимые меры вплоть до военных с тем, чтобы отстоять интересы независимости Афганистана. В случае, если афганское правительство не пойдет на это, — подчеркивалось в выступлениях депутатов Народного совета, — оно окажется в хвосте настроений афганского народа[472].

Афганские политики заняли отрицательную, а по существу — враждебную СССР позицию по иранскому вопросу и не считали нужным это скрывать. Например, посол Афганистана в Москве Султан Ахмед-хан в беседе с замнаркома НКИД СССР В. Г. Деканозовым по поводу событий в Иране заявил: «Вы все время обвиняете Гитлера, а сами делаете то же самое. Вы преследуете свои интересы в Иране, которые заключаются в обеспечении транспортировки ваших грузов и охране нефтеисточников». Но, получив соответствующий отпор от советской стороны, афганец признал свое выступление ошибочным[473].

В связи с событиями в Иране кабульский режим стал предпринимать соответствующие меры для укрепления своей безопасности. Афганскому консулу в Мешхеде (Иран) поступило указание из Кабула организовать сбор сведений о численности советских воинских частей с указанием их номеров и дислокации советских военнослужащих на иранской территории. Особое внимание обращалось на необходимость сбора данных о размещении авиаотрядов, количестве самолетов, учебных полетах, направлениях воздушных трасс и т. д.[474]

По указанию кабульских властей на севере Афганистана, т. е. в сопредельных с СССР районах, начался срочный учет белоэмигрантов, костяк которых составляли местные жители из числа узбеков, таджиков и туркмен. Военный министр Шах Махмуд направил распоряжение командирам воинских частей, размещенных в афганском пограничье, в случае начала войны с СССР снабдить белоэмигрантских лидеров оружием немедленно, без запроса Кабула[475]. Напряжение в советско-афганском пограничье нарастало. Разовые нарушения госграницы между двумя странами превратились уже в рейды на советскую территорию басмаческих банд, нашедших ранее приют и убежище в Северном Афганистане. В данном случае речь шла уже о координации совместных действий афганской пограничной стражи и вожаков бандформирований. Афганцы периодически снимали пограничную охрану на тех участках госграницы, где планировалось вторжение басмачей на советскую территорию.