Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

4) по поводу вод реки Кушка: афганцы готовы отложить обсуждение этого вопроса и вернуться к нему после подписания общего соглашения о водной и сухопутной границах между двумя странами[452].

Было очевидно, что сблизить позиции договаривающихся сторон по вопросу водной границы и принадлежности островов в русле рек Аму-Дарьи и Пянджа практически невозможно. Впоследствии эта тема стала неиссякаемым источником для дискуссий и споров, поскольку ситуация на реках периодически менялась. Старожилы тех мест подтверждали, что Аму-Дарья часто меняет свое русло, бывало, что появлялись и исчезали целые острова. Афганцев же беспокоило то обстоятельство, что иногда от левого берега Аму-Дарьи, являвшегося афганской территорией, отмывались целые земельные участки. А поскольку эти участки афганской земли становились островами, то они переставали быть афганской собственностью[453].

После неудачных переговоров о новой госгранице с СССР (1939–1940) афганцы стали включать в ноты в адрес совпосольства в Кабуле тезис о своем неоспоримом праве на острова рр. Аму-Дарьи и Пянджа по левую сторону тальвега[454]. В ответ совпосольство СССР в Кабуле неизменно сообщало, что все острова, расположенные на реках Аму-Дарье и Пяндже, являются советскими и наши пограничники в целях охраны не только имеют право, но и должны посещать эти острова[455].

Обстановка на советско-афганской границе продолжала накаляться. В 1940 г. количество правонарушений на госгранице между СССР и Афганистаном увеличилось до 67, а за первые шесть месяцев 1941 г. их число составило 34, причем большинство из них имели место на водных участках границы[456]. Масштаб правонарушений стал беспокоить советское руководство. Например, 29 ноября 1940 г. около 250 афганских военнослужащих с двумя станковыми пулеметами открыли огонь по советским пограничникам и попытались перейти границу в районе Керкинского участка (остров на реке Аму-Дарье. — Прим. Ю. Б.). Советский посол К. А. Михайлов заявил по этому поводу решительный протест министру иностранных дел Али Мухаммеду, обратив его внимание на то, что это нарушение произошло при явном попустительстве афганских пограничных властей. Глава афганского внешнеполитического ведомства Афганистана заверил К. А. Михайлова, что примет все необходимые меры для выяснения обстоятельств происшедшего пограничного инцидента. Афганский министр отметил, что, по его мнению, лучшим способом дружеского разрешения вопроса могло бы явиться создание советско-афганской смешанной комиссии с участием по одному представителю от МИД Афганистана и от советского полпредства или НКИД СССР. Советская сторона это предложение отклонила. К. А. Михайлов прокомментировал инициативу Али Мухаммеда следующим образом: «Советские пограничники хорошо знают, где проходит граница, и факты нарушения государственной границы хорошо проверены. Создание комиссии в данном случае не является целесообразным»[457]. Действительно, формирование еще одной, пусть и временной, совместной комиссии не решало суть проблемы, а только увеличивало бумагооборот в диппереписке между двумя странами. Например, только за первые шесть месяцев 1941 г. МИД Афганистана направил в адрес советского посольства 31 представление по поводу пограничных инцидентов, пытаясь возложить всю ответственность на советскую сторону. Дипмиссия СССР в Кабуле ограничилась 11 посланиями в адрес МИД Афганистана[458].

Нерешенность пограничного вопроса в отношениях между СССР и Афганистаном сказывалась также на развитии торговых отношений. Опыт долгосрочного сотрудничества на основе генерального соглашения между Совафганторгом и Афганнацбанком, подписанного 16 мая 1936 г. сроком на три года, не получил своего продолжения. Представитель Совафганторга в Кабуле неоднократно высказывал также недовольство по поводу выполнения обязательств, которые афганцы взяли на себя по договору. 20 февраля 1939 г. посол СССР К. А. Михайлов, посетив Министерство экономики Афганистана, по поручению советского правительства выразил неудовлетворение афганской торговой политикой. В качестве примера советский дипломат указал на срыв афганцами торговых операций по продаже Совафганторгу скота, шерсти и других товаров, а также уклонение от переговоров о заключении очередного торгового соглашения[459].

Новые обстоятельства, препятствовавшие развитию торговых отношений между двумя странами, были указаны в вербальной ноте совпосольства № 1352 от 11 июля 1939 г. В этом документе, в частности, говорилось: «Полномочное представительство СССР имеет честь сообщить уважаемому Министерству иностранных дел Афганистана, что в Ак-Кине и Кара-Тепе — пограничных пунктах — афганские власти создают недопустимые условия для торговли афганских купцов с соответствующими базами Совафганторга. Афганские пограничные власти систематически не пускают своих купцов на пограничные площадки, организованные для торговли с Афганистаном, нарушая тем самым нормальное развитие советско-афганской торговли»[460].