Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

И вот в августе 1942 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль впервые приехал Москву, где состоялось его личное знакомство с И. В. Сталиным. В ходе переговоров советский лидер, обсуждая перспективы союзных отношений между СССР и Великобританией, лишь кратко коснулся темы военных операций на советско-германском фронте, подчеркнув: «У нас пока дела на фронте идут нехорошо. Противник стремится прорваться к Баку и выйти на Сталинград»[217].

Британское командование проявило сдержанность в оценке сложившейся обстановки на советско-германском фронте. Англичане не видели для себя оснований тревожиться за исход военных операций 1942 г. Они полагали, что Советский Союз, скорее всего, выстоит и даже в самом худшем случае будет продолжать войну, оттягивая на себя основные силы вермахта. В обзоре британского Объединенного комитета по разведке от 18 сентября 1942 г. говорилось: «Германия вряд ли выведет Россию из войны своими военными действиями в этом году… Даже если Россия потеряет Транскавказский регион, ее ресурсов и запасов нефти хватит для продолжения войны по крайней мере до осени 1943 г.»[218].

Однако британский премьер не разделял точку зрения своих военных. Глава английского правительства все чаще проявлял озабоченность по поводу неблагополучной обстановки, складывавшейся для союзников на южном участке советско-германского фронта. Прорыв немцев на Кавказ реально угрожал персидским нефтяным полям, находившимся в зоне ответственности Великобритании, и дестабилизировал внутриполитическую обстановку на Среднем Востоке и в Южной Азии. По-видимому, в тот момент У. Черчилль находился в состоянии стресса и не контролировал достоверность информации, которую он направлял И. В. Сталину, по сути дела пересказывая слухи о планах наступательных операций Третьего рейха в районе Каспия. Например, в послании У. Черчилля И. В. Сталину от 30 сентября 1942 г. говорилось: «Немцы уже назначили адмирала, которому будут поручены военно-морские операции на Каспийском море. Они избрали Махачкалу в качестве своей главной военно-морской базы. Около 20 судов, включая итальянские подводные лодки, итальянские торпедные катера и тральщики, должны быть доставлены по железной дороге из Мариуполя на Каспий»[219]. Но уже в следующем письме И. В. Сталину от 8 октября 1942 г. У. Черчилль отыграл назад и внес «уточнение», заявив, что «осуществление германских планов отправки судов на Каспийское море по железной дороге приостановлено»[220].

Основания для панических настроений у британского премьера, конечно, были. На вторую половину 1942 г. германское командование планировало выход войск вермахта в район Тавриза (Иран). Предполагалось, что движение колонн будет проводиться по трем маршрутам: вдоль Каспия от Махачкалы через Дербент; по Военно-Грузинской дороге; по восточному побережью Черного моря и далее — через Турцию[221].

Одновременно в Греции в полной боевой готовности находился корпус генерала Фельми — воинское соединение, состоявшее из горно-стрелковых, пехотных и моторизованных частей вермахта. Группа Фельми была подготовлена и оснащена для действий в тропических и субтропических регионах, т. е. для прорыва в Иран, Афганистан и Индию после взятия немцами Кавказа.

С этой же целью руководители Третьего рейха стали создавать национальные военные части в составе вермахта. Летом 1942 г. они уже завершили формирование 162-й тюркской пехотной дивизии особого назначения. Личный состав этого подразделения был укомплектован за счет представителей тюркоязычных народов, а также немецких солдат и офицеров, имевших опыт закордонной работы. Большое число специалистов и консультантов по Среднему Востоку и советским республикам Средней Азии, прикомандированных к штабу дивизии, свидетельствовало о возможном использовании этой воинской части не только на фронте, но и в тылу условного противника.

26 августа 1942 г. Верховное командование вермахта объявило о создании Индийского легиона. Основным контингентом этого воинского подразделения стали бывшие солдаты и офицеры британской армии, попавшие в плен к немцам в ходе боевых действий на Ближнем Востоке и в Северной Африке на первом этапе Второй мировой войны. В конце 1942 г. советская разведка в Афганистане довела до сведения Центра более подробную информацию о наборе рекрутов в Индийский легион. Как стало известно, к ноябрю 1942 г. из военнопленных индусов и индийских мусульман были сформированы уже два легиона численностью в 40 тыс. человек. Легионерами становились также индийцы-добровольцы, проживавшие в Европе[222].