Директор Арк

— Что мне с ними делать? Учиться охотиться? И на сколько лет это меня займет? Или стать фермером? Тоже может ненадолго сработать. Буду рисовать, писать и петь, но ни одна тварь в дикой природе не сумеет оценить мои достижения. Рано или поздно я не выдержу и начну их убивать: сперва кроликов, потом птичек, а затем перейду и на растения... Вскоре мне останется только сойти с ума в бесплодной пустоши, в которую я превращу Ремнант.

— Моя Королева...

— Но и это еще не самое страшное! — крикнула Салем. — Возможно, сходить с ума мне придется в компании голоса Озмы в моей голове! Озмы! Ты способен представить себе такое?! Или он вообще займет мое тело, оставив меня на целую вечность запертой внутри без каких-либо сил хоть что-то изменить!

Хазел ничего подобного представлять себе, разумеется, не желал, но после красноречивого описания Салем просто не мог не содрогнуться.

Для него, винившего Озпина в смерти сестры, участи хуже, чем вынужденное сосуществование с этой тварью, выдумать было невозможно. Вероятно, Салем воспринимала подобную перспективу еще хуже.

— Вы обещали мне убить Озпина.

— Озпин давным-давно мертв. Ну, чисто технически.

Хазел сжал кулаки.

— Он до сих пор жив!

— И существует в голове подростка, Хазел. Хочешь убить каждого ребенка, в которого вселится Озма? — спросила Салем. — Ну, тут нет абсолютно ничего сложного: берешь его за ногу и бьешь с размаху о дверной косяк, пока у тебя в руках не останется окровавленный кусок мяса.

Воображение моментально нарисовало соответствующую картину, тем самым заставив Хазела отступить на шаг назад.

— Вот именно, — проворчала Салем. — Твоя месть будет длиться вечно и закончится ничем. Даже если я уничтожу жизнь на планете, Озма всё равно продолжит существовать. К тому же Боги, насколько мне известно, сотворили новые миры после того, как признали наш "неудачным", так что Озма имеет все шансы ускользнуть в один из них. В итоге я накажу всех, кроме, собственно, самого виновника, а он будет спокойно себе жить в какой-нибудь утопии.

— И что же теперь делать? — спросил Хазел. — Остановиться? Отступить? Сдаться?

— Не знаю! — крикнула Салем и, оскалившись, уставилась на него, из-за чего он в ужасе замер. — Я не знаю, Хазел! И почему бы хоть раз в жизни не поискать свои собственные ответы, а не полагаться, как обычно, на чужое мнение? Я тебе не мать, не нянька и уж точно не твоя проклятая сестра!

Он снова вздрогнул, но Салем явно не собиралась останавливаться:

— Я оказалась в такой же ситуации, как и ты, и просто не представляю, что следует делать дальше. Уничтожить человечество и обречь себя на вечность в пустом мире? Позволить им жить, а самой влачить жалкое существование в полной изоляции? Собрать Реликвии вместе и дать тупым Богам решить мою судьбу? Я! Не! Знаю! А теперь иди отсюда, чтобы я могла отвлечь себя какой-нибудь ерундой и хоть на время позабыть обо всех проблемах.

— М-моя-...

— ИДИ! А то прикажу Гриммам закинуть тебя на стену, чтобы ты смог собственноручно осуществить свою месть!

Хазел поспешил прочь.

Салем вздохнула, потерла переносицу и с сомнением поглядела на бутылку вина.

Жон Арк являлся полным идиотом, если считал, что она не была знакома с алкоголем. Как будто человечество хоть в какой-то период своей истории его не производило... Но сейчас Салем действительно требовалось чем-то себя занять.

Она повернулась в сторону портативного телевизора и увеличила громкость, а затем откинулась на подушки и уставилась на мужчину. Тот шатался по сцене с таким видом, словно был ничуть не менее пьяным, чем сама Салем.

— Взросление ощущается так, будто мы бродим по пустыне с мешком на голове после пинка, отвешенного нам людьми, которые нас выгнали прочь, как только мы им надоели. Нет никаких взрослых. В лучшем случае мы являемся здоровенными детьми, ведущими за бутылочкой пива разговоры на темы, о которых никто из нас не имеет ни малейшего понятия.

Ага, примерно такие чувства она сейчас и испытывала.

* * *

Жон немало удивился, когда в полдень спустился со стены Вейла на выжженное поле, на котором Гриммы недавно погибали десятками тысяч. На этот раз Салем потребовала встретиться не за привычным столом, а в ее шатре.

Было ли это опасно?

Разумеется. Обычное место находилось там, где его могли видеть со стены. Вот только в случае нападения Гриммов он окажется мертв задолго до того, как подойдет какая-либо помощь, если ее вообще хоть кто-нибудь отправит.

Коротко посовещавшись с Глиндой и проинформировав ее о своих намерениях, Жон согласился пройти внутрь шатра.

Салем, решившая лично проводить его мимо Гриммов, выглядела довольно неважно. И нет, дело заключалось вовсе не в похмелье, хотя оно тоже присутствовало. Пусть алкоголь и являлся ядом, но ее регенеративные способности его почему-то игнорировали.

Здесь Салем повезло. Как, впрочем, и Жону, который подарил ей целую кучу алкоголя, даже не подумав о том, что он на нее мог и не подействовать. Ну, или подействовать слишком сильно, превратив в буйное чудовище.