Директор Арк

Стоявшие возле входа в шатер Хазел с Тирианом наградили его убийственными взглядами. Первый явно желал дотянуться до Жона и поломать его тело так, чтобы он больше никогда не поднялся. В глазах второго сквозило еще и какое-то детское любопытство, а неприязнь Тириана ощущалась куда менее личной, чем у Хазела.

— Оставьте нас, — приказала Салем.

Тириан был готов с радостью выполнить любое ее распоряжение, а вот Хазел на секунду замялся.

— Иди, — сказала ему Салем, направившись в шатер.

Жон последовал за ней.

Обстановка внутри была вполне комфортной, но... слишком уж неряшливой. Вокруг валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу стоял открытый ящик, который он совсем недавно подарил Салем. Несколько дисков с фильмами лежали между телевизором и грудой подушек с одеялами, служивших своего рода постелью. Впрочем, ей всё равно не требовалось спать.

Салем улеглась на свое ложе, оставив Жона неловко топтаться у входа.

— Эм...

— Разве это не так делается? — спросила она.

— Ты бы хоть сказала, что конкретно пытаешься совершить, — ответил ей Жон. — И какая во всём происходящем моя роль...

А то у него в голове возникли некоторые догадки, за которые Нео ему эту самую голову точно оторвет. Вряд ли Жон сумеет спрятаться от нее где-либо на Ремнанте.

— Н-нужны некоторые пояснения, — смущенно пробормотал он.

В конце концов, ему требовалось знать, следовало ли уже снимать штаны или нет.

Салем стиснула зубы.

— Консультация, — буркнула она. — Мне необходима... психологическая консультация...

Ноги Жона едва не подкосились от буйства тех эмоций, которые он сейчас испытал.

— Ты-...

— Это ведь останется строго между нами? — уточнила Салем, так и не разжав зубы. — Ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь. Ни единой душе! Клянусь, что если хоть что-нибудь из полученных от меня сведений попадет в чужие руки, то я сравняю Вейл с землей, истребив всех мужчин, женщин и детей! А теперь обещай, что сохранишь мои слова в тайне!

— Я всегда храню в тайне слова моих-...

— Обещай! — потребовала Салем.

— Ладно, обещаю, что никому не расскажу о том, что ты сочтешь нужным мне поведать.

— Особенно Озме...

— Озма уже включен в мое обещание никому ничего не рассказывать, — заметил Жон, подобрав с пола одну из подушек и осторожно на нее опустившись. — Я готов тебя выслушать. О чем ты желаешь со мной поговорить? О прошлом? О вашей с ним размолвке?

— Нет, я... Мне бы хотелось узнать, как Озме удается жить полной жизнью.

Жон удивленно моргнул.

— Что?..

— Мы оба заняты одним и тем же делом. На нас обоих лежит проклятье. Мы оба обречены на вечные страдания, и нас обоих ненавидят Боги. Мы долгое время ведем войну друг с другом, но его это не настолько сильно затрагивает, как меня. Он умудряется жить в комфорте и находить в себе силы двигаться дальше, в то время как у меня бывают целые периоды, когда я не могу заставить себя даже просто пошевелиться. И проблема заключается вовсе не в том, что у нас разные характеры, как и не в моей слабости. До наложения проклятья воля у меня была железной. Я немало времени провела запертой в башне, но не сдалась и не сломалась. Так почему же сейчас он остается целеустремленным, а я страдаю?

Вопрос оказался весьма интересным...

Жона так и подмывало заявить, что Озпин находился на стороне добра, и это давало ему отличную компанию и доступ к различным технологиям, но подобный ответ мог разве что разозлить Салем. В конце концов, она тоже окружила себя людьми, которые волей-неволей притаскивали ей образцы человеческой культуры. Салем вовсе не прожила тысячи лет в склепе, уподобившись вампиру.

— Хм... — произнес Жон, когда пауза начала затягиваться. — Я хочу дать нормальный ответ на твой вопрос, но для этого мне нужно кое-что уточнить.

— Если нечто подобное необходимо для решения проблемы, и о моих словах ты никому не расскажешь, то я тебе отвечу.

— Не расскажу, в этом можешь даже не сомневаться. Итак, ты когда-нибудь пыталась завязать дружеские отношения с подчиненными?

— Да. Первые последователи полностью разделяли мои взгляды. Я тогда вела себя куда более человечно и набирала их по другим критериям. Они были гораздо менее злобными и амбициозными, чем Синдер или Тириан, и просто не могли согласиться с тем, что делал Озма. Мы с ними сблизились... Сблизились настолько, что их уход из жизни я оплакивала.

— Но почему тогда ты изменила принцип набора? — поинтересовался Жон.

— Из-за необходимости, — ответила ему Салем. — Ко мне всё больше стекалось тех, кого привлекало именно могущество. Их требовалось как-то контролировать. Вряд ли Синдер, Воттса, Хазела или Тириана, если брать текущее поколение, впечатлило бы хорошее отношение с моей стороны. Они бы восприняли его в качестве признака слабости.

— Понимаю. Но получается, что измениться тебя заставило вовсе не чье-либо предательство, верно?