Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Ещё валился беззащитный дождь,
Как падает убитый из окна.
Со мной шла радость, вод воздушных дочь;
Меня пыталась обогнать она.

Мы пересекли город, площадь, мост.

И вот вдали стеклянный дом несчастья.
Её ловлю я за пушистый хвост
И говорю: давайте, друг, прощаться.

Слезой блестел её багровый зрак,

И длинные клыки стучат от горя.
Своей клешнёй грозит она во мрак,
Но враг не хочет с дураками спорить.

Я подхожу к хрустальному подъезду.

Мне открывает ангел с галуном.
Даёт отчёт с дня моего отъезда.
Поспешно слуги прибирают дом.

Встряхают эльфы в воздухе гардины,

Толкутся саламандры у печей.
В прозрачной ванной плещутся ундины,
И гномы в погреб лезут без ключей.

А вот и вечер: приезжают гости;

У всех мужчин под фалдами хвосты.
Как мягко блещут черепа и кости,
У женщин рыбьей чешуи пласты.

Кошачьи, птичьи пожимаю лапы,

На нежный отвечаю писк и рёв.
Со мной беседует продолговатый гроб
И виселица с ртом открытым трапа.

Любезничают в смокингах кинжалы.

Танцуют яды, к женщине склоняясь.
Болезни странствуют из залы в залу,
А вот и алкоголь – светлейший князь.

Он старый друг и завсегдатай дома.

Жена-душа быть может с ним близка.
Вот кокаин: зрачки – два пузырька.
Весь ад в гостиной у меня, как дома.

Что ж, подавайте музыкантам знак,

Пусть кубистические запоют гитары,
И саксофон, как хобот у слона,
За галстук схватит молодых и старых.

Пусть барабан трещит, как телефон:

Подходит каждый, слышит смерти пищик.
Но медленно спускается плафон,
И глухо стены движутся жилища.

Всё уже зал, всё гуще смех и смрад,

Похожи двери на глазные щели,
Зажатый в них кричит какой-то франт,
Как девушка под чёртом на постели.

Стеклянный дом, раздавленный клешнёй

Небесной радости, чернильной брызжет кровью.
Трещит стекло в безмолвии ночном
И в землю опускается, как брови.

И красный зрак пылает дочки вод.

Как месяц полный над железнодорожной катастрофой.
И я держась, держась от смеха за живот,
Ей на ухо нашёптываю строфы.

(Ведь слышал я, как он свистал во мгле,

Ужасный хвост, я хвать его и замер.
Лечу! Чу, лёд грохочет на земле,
Земля проваливается на экзамене.)

Ах радость, на тебе я, как блоха

Иль как на шаре человек. Ха-ха!
Так кружатся воры вдоль камер. Во!
Или солдатик, поражённый замертво.

158.