Читаем Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы полностью

Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Борис Юлианович Поплавский , Сергей Владимирович Кудрявцев

170.

Кто думает о славе и участьеКто думает о вере и любвиТот знает что единое причастьеПричастие которое в кровиВ крови солдат что охают белеяРугаются немея в добрый часВ крови что ланью разлита в аллееЧто красит лошадиные плечаНо и в крови лечебницы родильнойХоть лично мне противна есть онаВ крови что с туши каплет в холодильникВ крови во сне упавшего слонаИ в той крови что тёплая точитсяПрозрачною невзрачною струёйИз тех кто не хотят от ран лечитьсяНе выпишут охально остриёНо кто послушны сильно добродушныВеликодушны равнодушны тожНо не бездушны или малодушныТех кто [прощает][46] дружескую ложьНо где они как имя рёк не знаюКак прозвище по-разному никакНо каждый скажет я припоминаюКакой-то шелест отдалённый шаг

171.

Как всё разошлось, как всё минуло.Что мешало, зачем мешать.Ты нагнулась и камешек кинула:Не боюсь, мол, словес мышат.Властно мокрое небо шумело,Бились ветви в холодном поту.Твёрдый нос твой из белого мелаВ чёрном воздухе провёл черту.Час итога, как жёсткая тога,День покрыл. Совершенно темно.Вышел поезд на горку из лога.Пассажирка взглянула в окно.И в гудении пара и жара,В хлёстком лязге колёс-ножейХрустнул вечер в зубах как гитара,Разбудив постовых сторожей.Семафор, замахнувшийся шашкой,За железным упал соловьём,Мы надели неловко фуражки,Мы вернулись на дачу живьём.

1925

172.

Вячеславу Иванову

Идёт Твой день на мягких лапах,Но я не ведаю, смеюсь,Как тихий звук, как странный запах,Вокруг меня витает жуть.О Мстительница, долго, долгоТы ждёшь наивно и молчишь.Так спит в снегу капкан для волкаИ тихо вьётся сеть для рыб.Поёт зима, как соловей,Как канарейка свищет вьюга.Луна восходит; а правейМедведица подходит с юга.И сытый мир, счастливый, Твой,Не знает, что уже натянутПрозрачный лук над головой,Где волосы ещё не вянут.Иль, может быть, через эфир,Как песня быстрая о смерти,Уже стрела кривую чертитПо кругу, где стоит цифирь.

Париж – август 1925

173.

Сияет осень и невероятноНевероятно тонет день в тишиСчастливый дом наполнился бесплатноВодою золотой моей душиСереют строчки точно краткой мухиТанцующие ножки набекреньДуша едва опомнившись от мукиБестрепетно вздыхает тёплый деньНе удержать печаль в её паденьеЭшеров синий и ползучий домПронзителен восторг осенних бденийПронзителен присест в совсем простом

1925