Дискуссия по вопросам советского языкознания

Славянские, германские, романские и другие подобные же группы языков представляют собой понятия генеалогического порядка. Эти понятия так же закономерны, как и понятие семьи языков.

В полемике с Дюрингом Энгельс писал: «… „Материя и форма родного языка“ становятся понятными лишь тогда, когда прослеживается его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно, если оставлять без внимания, во-первых, его собственные омертвевшие формы и, во-вторых, родственные живые и мертвые языки»[44].

Следует ли марксистско-ленинскому языкознанию отвергнуть такое родство языков по происхождению и соответственно генеалогическую классификацию? Нет, не следует. Эти понятия несовместимы с метафизической стадиальной классификацией акад. Н.Я. Марра, но вполне закономерны с точки зрения принципов марксизма-ленинизма.

Марксистско-ленинское языкознание считает закономерным формирование новых языков в процессе дифференциации. Вместе с тем оно вовсе не отрицает скрещения языков (процесс интеграции): скрещение закономерно, как один из процессов, но не единственный процесс.

Палеонтология языка, изучающая древнейшее состояние человеческой речи, в принципе бесспорна, как углубление истории, но не как средство заменить или отменить историю языка и марксистски понятый сравнительно-исторический метод.

Марксистско-ленинское языкознание не отказывается от сравнения: ни от сравнения общих корней в родственных языках, ни от сравнения типологического в языках различного происхождения.

Техника этого сравнения должна исключить произвол, установить закономерное: формулы закономерных звуковых соответствий, устанавливаемых в процессе сравнения, являются надежным контрольным средством сравнительно-исторического анализа. Напр., мегрельское джа «дерево» не сводимо к грузинскому хе «дерево»; закономерным его соответствием служит: груз. дзел-и «бревно», «кол». Такая техника анализа оправдана исследовательской практикой.

Генеалогическая классификация языков устанавливается посредством сравнительно-исторического анализа: не зная истории языков, нельзя определить их место в генеалогической классификации. Генеалогическая классификация языков продукт исторического языкознания.

Стадиальная классификация языков в теории Н.Я. Марра является отрицанием генеалогической классификации точно так же, как элементный анализ является отрицанием сравнительно-исторического анализа.

Полемизируя с Дюрингом, Энгельс лестно отзывается об историческом языкознании, созданном путем применения сравнительно-исторического метода.

«…Раз г. Дюринг, – пишет Энгельс, – вычеркивает из своего учебного плана всю современную историческую грамматику, то для обучения языкам у него остается только старомодная… техническая грамматика со всей ее казуистикой и произвольностью, обусловленными отсутствием исторического фундамента. …Ясно, что мы имеем дело с филологом, никогда ничего не слыхавшим об историческом языкознании, которое получило в последние 60 лет такое мощное и плодотворное развитие, – и поэтому-то г. Дюринг отыскивает „высоко образовательные элементы“ языкознания не у Боппа, Гримма и Дитца, а у блаженной памяти Гейзе и Беккера»[45].

Сравнительно-исторический анализ применяется Энгельсом в его работах; например, в труде – «Происхождение семьи, частной собственности и государства», где сравниваются слова, обозначающие «род» в родственных языках: латинском, греческом, др.-индийском, готском и т.д.[46]

Все, что добыто положительного, фактически надежного в историческом изучении языков индоевропейских, семитических, иберийско-кавказских, урало-алтайских, все, что имеется фактически точного в самой яфетической теории акад. Н.Я. Марра, обязано технике такого анализа, технике историко-сравнительного анализа.

Разумеется, этот анализ не всесилен, его методика не во всех существенных моментах уточнена. В частности, установление звуковых закономерностей наталкивается на большие затруднения, особенно при анализе мешанных (скрещенных) языков. Но это значит, что сравнительно-исторический анализ нуждается в усовершенствовании, а не в замене произвольным элементным анализом.

Марксистско-ленинская история языков должна строиться на фактах строго проверенных, точно установленных.

Факты истории языков должны освещаться методом материалистической диалектики; это – единственный метод советской науки вообще, и в частности, лингвистики. Только такая история языков будет подлинно научной. Советская история языка, материалистическая история языка, противополагается всякой иной истории языка, объясняемой идеалистически – будь то фосслеровское понимание, когда причиной изменений выступает дух, будь то позитивистское толкование, когда психологистическая социология Дюркгейма выступает в качестве базы лингвистики (Мейе), или когда лингвистика объявляется частью социальной психологии (Соссюр).