Дискуссия по вопросам советского языкознания

Проф. Чикобава кажется убедительным сравнение таких слов, как русское три, латинское трэс и т.п., для установления общности индоевропейских языков. Но ведь ему отлично известно, что таких общих для большинства индоевропейских языков корней очень немного, что они образуют лишь весьма тонкий поверхностный слой. Глава буржуазного сравнительного языкознания А. Мейе рассматривает индоевропейский праязык, как язык древнего народа, обладавшего наряду с единством языка общностью культуры, физического и духовного склада в далекие доисторические времена. Насколько антиисторичны подобные представления, видно, например, из того, что такой засвидетельствованный индоевропейский язык, как хеттский, существовал уже за полторы тысячи лет до новой эры. Праязыковое состояние индоевропейских языков надо, очевидно, отодвигать в какие-то еще более древние времена. Такое представление об этническом единстве в столь отдаленную эпоху противоречит характеристике древнего общества, даваемой историческим материализмом, который учит нас, что для того времени в развитии человеческого общества характерны дробность и неустойчивость этнических единиц. Работы советских историков (например, Третьякова) по истории восточных славян и других народов отчетливо показывают, каким сложным является процесс образования племен и народов, какую огромную роль при этом играет скрещение, которое проф. Чикобава признает лишь частным случаем языкотворчества. Процессы образования и развития языков в доклассовом обществе, очевидно, должны были идти параллельно с процессом этногенеза и отражать его.

С другой стороны, праязыковая схема развития языков несовместима с учением товарища Сталина о сложении современных буржуазных наций в результате смешения самых разнообразных этнических элементов.

«Теория» праязыка не может быть принята советским языкознанием как концепция, которая находится в явном противоречии с единственно верной схемой исторического развития – схемой марксизма-ленинизма.

Советское языкознание не может вернуться и к сравнительно-историческому методу. Н.Я. Марр недаром называл этот метод простецким. Этот метод неразрывно связан с праязыковыми схемами и неспособен раскрыть всю сложность языковых схождений и расхождений в их социальной обусловленности. Времена Боппа, Гримма и Востокова в науке прошли, и нам незачем к ним возвращаться. Кроме того, проф. Чикобава забывает, что Маркс и Энгельс, отдавая должное в 50 – 70-х годах прошлого столетия достижениям сравнительно-исторического языкознания, вместе с тем не раз указывали на ограниченность его представителей. Наиболее ярким свидетельством этого является работа Энгельса «Франкский период», где Энгельс решительно восстает против традиционной классификации немецких диалектов, построенной на основе сравнительно-исторического метода и компаративистской схемы развития языка.

Путь дальнейшего развития советского языкознания, намеченный проф. Чикобава, не может нас удовлетворить. Нам представляется несомненным, что и дальнейшее развитие советского материалистического языкознания на основе марксизма-ленинизма возможно лишь с учетом всего положительного, что имеется в работах Н.Я. Марра.

Однако условием успешного продвижения вперед является преодоление слабых и ошибочных сторон теории этого выдающегося советского языковеда. Самое главное сейчас заключается в том, чтобы работа шла на основе анализа большого конкретного материала, а не в плане общих схоластических рассуждений. Конкретные исследования современных языков и их истории в связи с историей народов, говорящих на этих языках, постановка проблем образования языков и диалектов в конкретно-историческом плане помогут советским лингвистам вывести науку из того неудовлетворительного состояния, в котором она сейчас находится. Советским языковедам надо смелее ставить проблемы и не бояться выдвигать дискуссионные положения, даже если они противоречат точке зрения признанных авторитетов в этой области знания.

Б.А. Серебренников . Об исследовательских приемах Н.Я. Марра

В лингвистической теории академика Н.Я. Марра можно различить три составных части: 1) декларативное признание основополагающего значения принципов марксизма для научного советского языкознания, 2) дальнейшее развитие и конкретизация этих принципов самим Н.Я. Марром и 3) приемы исследования, органически вытекающие из определенных отправных теоретических утверждений.

Что касается первой составной части его учения, то она, естественно, не может быть объектом критики. Особый интерес представляет та часть работ Н.Я. Марра, где на огромном материале десятков разносистемных языков он стремится обосновать свои теоретические построения. Эти работы интересны тем, что они позволяют судить, насколько верно и глубоко поняты Н.Я. Марром основные черты марксистского диалектического метода, насколько правильны его приемы научного исследования.