Диссидент

– Когда же это кончится? – Смотря на буквы в книге, я повернул голову и яростный взгляд на нее, стукнув ладонями по столу. – Сколько можно смотреть телевизор? Ты что, не понимаешь, как тебе чистят мозги мрази с оскоминой на лицах? Ты не понимаешь, что жизнь дана на одно существование, не на два, три и так далее? Почему ты долбишь одно и то же каждый сучий день? С чего я вообще должен слушать людей, что живут так, как я бы ни за что не стал жить? С чего я должен слушать тебя?

– Может быть, потому что я тебя воспитала, нет? Где твое уважение, мне…

Рдение на лице позволило ее перебить. Держать внутри было выше невозможно сил.

– УВАЖЕНИЕ?! Ты мне говоришь что-то про уважение?! Да о каком уважении к тебе, как к матери может идти речь? Ты думаешь, у меня было к тебе уважение, когда я тащил тебя – наркоманку, до дома, когда гребанное солнце заставляло людей выходить на улицу, тыкая пальцами в мою сторону? Когда все смотрели на тебя как на животное и на меня в том числе! – Сплюнув на пол, отвернулся, облокотился на руку и закрыл глаза.

– Прости, прости меня, да, я ужасная мать, что мне еще надо сказать?

Издевка дошла до адресата, слова сказаны, обратной дороги нет. Едва меня слышно, когда я повторил. – Я сейчас же уберусь с этого поганого места! Меня достали твои выходки и бесконечные обещания бросить.

– Ага, конечно, собрался он, денег дать или порожняком полетишь? – холодно спросила она.

Я встал, сделал нервный реверанс, попросил выставиться за дверь, последний раз оглядев ее с ног до головы. Замечательно маскируясь под все еще сносной одеждой и парфюмерией с переулка, она снова начала употреблять, маскируя гнилые внутренности, гнилой косметикой снаружи. Никто и не мог предположить о ее вновь появившемся желании, никто, кроме меня.

Когда матери и след простыл, накинул наушники, включил музыку и разнежено присел на кресло. С минуту я открыл глаза и прикинул, что нужно взять на первое время, пока не обвыкнусь. Первым делом собрал книги, проектные тетради, документы, деньги. Зеленые спрятаны в слишком очевидном месте. Вспоров брюхо, вытащив наружу бумажные потроха одной книженции, я позволил стать ей копилкой для сбережений. Резать листы было не особо жалко. В оправдание должен сказать, что выбрал наискучнейший отстой. Книги мало кого интересуют, поэтому за внутренности своей особенной, совсем не волновался. В этом доме их открывал я один. Накоплений хватит на пару месяцев, до момента нахождения работы.

Мою спешную деятельность нарушил телефонный звонок. Это был Макар. Я подождал пару секунд и ответил:

– Алло? – отстранённо кинул в трубку, показывая ограниченность во времени.

– Привет, есть желание выйти из дома, у меня… короче, там такая ситуация, не телефонный разговор, ты нужен для массовки… что-то ты нервный, случилось чего?

– Ужас, бля, что еще может быть спозаранку… что за мероприятие? – Поинтересовался, прилежно складывая вещи, прижимая трубку плечом.

– Говорю же, не телефонный разговор, там…

Перебив его, я гнул свое.

– Макар, вот мне сейчас вообще не до этого, у меня у самого проблем выше крыши.

– Так все-таки, ты решился? – Спросил он.

– Да, решился, с меня достаточно этого бреда.

– Ты съезжаешь, я правильно понимаю? – уточнил Макар на всякий случай.

– Верно подмечено. А раз уж ты это понял, то должен сам понимать, что у меня времени сейчас нет на всю эту…

– Если ты мне поможешь, то я обеспечу тебя квартирой. Она полностью себя окупает. Сколько заплатишь, столько и получишь.

– Серьезно? – Уверенность, с которой он меня остановил, вполне окупилась, подумал я.

– Заметано. Подтягивайся к той пивнушке, у колледжа, все расскажу.

– Мне надо вещи оставить где-нибудь, возвращаться я сюда не хочу, сам понимаешь.

– Заедешь потом и заберешь, ничего страшного, я тебе говорю, тема – отпад, ты будешь доволен!

– Я и так согласился, я тебе про вещи говорю, а ты…

– Стоп, тебе хату нашел? – Нашел. Ну, вот и все, сделай одолжение, а?

– Все, все, понял, позже вернусь и заберу шмотки. – Согласился я.

– Отлично, жду.

Бросив телефон на стол, на цыпочках подошел к двери, прислушался и резким движением руки открыл ее. Мать упала на пол, встала и удалилась. Господи, этих людей не спасти.

Я вдруг осознал, как не хочу сюда снова возвращаться, еще и не покинув порог обиталища. Радовало одно – квартира есть, Макар человек спорный, но словами бросался крайне редко.

Макар

С Макаром мы познакомились в колледже, попав на смежную специальность. Помниться, я пришел поутру и увидел его у кабинета. Подошел, тяну руку, а он мне: – «Ты какого вероисповедания»? И тут я понял, что это человек, с кем будет интересно делить тяготы учебного процесса, несмотря на то, что одним видом, он говорил о лобковых волосах, впивающихся в щели домашней клавиатуры – признак свободы и тотальной неуверенности. Если сказать, что он со странностями, то это будет неправильно. Люди с внутренними проблемами ценные субъекты на земле, они делают жизнь ярче, в какой-то степени полезнее, не так труднее.