Дитя Афины

– Скажи мне, что это неправда. – Медуза резко обернулась, и живот пронзило острой болью. Богиня стояла перед ней, зажав в руке кинжал. – Скажи: то, что я слышала, – ложь.

Медуза не могла вдохнуть, боясь заплакать.

– Мне жаль, моя Богиня, мне так жаль.

Глаза Афины расширились:

– Значит, это правда? Ты разрешила ему войти сюда. В себя? – Медуза приподнялась, схватилась за расшитое змеями одеяние своей Богини.

– Разрешила? Нет, ни за что.

Афина помотала головой:

– Тебя видели, Медуза. Видели собственными глазами, как ты лежала на спине, стонала от удовольствия, позволяла ему входить в себя.

Медуза замотала головой в ответ. Слова богини привели ее разум в смятение.

– Он заставил меня. Он меня обманул. Он сказал, что женат.

Лицо Афины перекосилось от отвращения.

– Ты бы позволила женатому мужчине оказаться у тебя между ног, в моем храме?

– Пожалуйста, моя Богиня…

– Ты осквернила мой храм из-за похоти?

Медуза разрыдалась.

– Нет! Пожалуйста, ты не понимаешь… – вырвалось у нее. Она шумно втянула воздух, но втянуть слова обратно было невозможно.

Афина отступила, резко сбросив с себя руки Медузы. Ее глаза почернели от ярости.

– Не понимаю – я?

– Пожалуйста, моя…

– Я, Богиня, Богиня мудрости, не понимаю, что говоришь ты, смертная? Я понимаю более чем достаточно, дитя мое.

– Пожалуйста, пожалуйста… – Медуза распростерлась на земле у ног Богини.

– Я видела, какими взглядами тебя одаривают мужчины, и видела, с каким жеманством ты на них отвечаешь.

– Нет…

– Видела, как ты тянешь слова, а твой взгляд – о! он так полон сострадания! – Каждое ее слово пронзало воздух будто кинжалом.

– Афина, моя…

– Как ты смеешь произносить мое имя! Я поверила в тебя, доверяла тебе. Взяла тебя к себе, когда твой отец захотел защитить тебя от похотливых мужских взглядов, но, возможно, это их надо было защитить от твоего распутства. И что я получила взамен? Ты осквернила мой храм, мое святилище своей похотью.

– Я бы никогда… Я не… – Ее голос срывался, дрожал; она проигрывала, не в силах произнести слова, которые, как она в глубине души знала, были правдой. Медуза поднялась на ноги и сказала: – Я не хотела его внимания. Мне не нужно ничье внимание, ни одного мужчины.

На губах Афины появилась улыбка; ее серые глаза замерцали, но оставались холодными.

– Что ж, посмотрим, правдивы ли твои слова, – ответила она.

Богиня исчезла так же быстро, как и появилась, сбив Медузу с ног вспышкой света. Она ударилась головой о белую мраморную колонну.

«Вот и конец, – осознала она, когда боль обожгла голову, тысячей крошечных игл пронзив кожу. – На прощание Афина подарила мне смерть».

К ней подошла какая-то жрица. Медуза увидела, как рядом скользит тень, но не подняла головы. Она не хотела видеть яд или жалость в глазах женщины и не хотела, чтобы кто-то увидел стыд в ее собственном взгляде.

– Оставь ее, – окликнул кто-то.

Медуза вздохнула с облегчением. Мысленно она снова оказалась в семейных рощах. Она бы все отдала, чтобы в последний раз пройти меж деревьев, касаясь рукой блестящих листьев оливы. Она бы выменяла что угодно на то, чтобы сорвать спелый инжир и почувствовать, как сок стекает по подбородку. Закрыв глаза, Медуза думала только об инжире и рощах, но вдруг новая боль пронзила ее тело. «Должно быть, это смерть», – подумала она, когда ощущение докатилось до головы. В ушах раздался шум, похожий на переданную шепотом сплетню или шелест листьев на ветру. Глаза все еще больно жгло. Смерть вот-вот придет, говорила она себе. По крайней мере, Богиня дарует ей быстрый конец. Но ничего не происходило. Вскоре она начала приходить в себя. Все еще лежа, Медуза подняла руку к волосам. Что-то острое кольнуло пальцы. Она вздрогнула и отдернула руку.

– Не понимаю, – пробормотала она.

Струйка крови стекала из двух ранок на кончиках пальцев. Приподнявшись, она заметила, что голова стала тяжелой. Медуза еще раз подняла руку и опять коснулась чего-то мягкого у головы, и снова отдернула, когда ее пронзила боль. Два острых укуса и четыре капли крови. Нутро скрутило от неведомого ужаса. Изогнув шею, Медуза скосила глаза сначала влево, потом вправо и наконец вверх. Все звуки в комнате поглотило море шипения.

– Нет, не может быть. Не может быть.

Глава восьмая

Отправиться в путь Медузе пришлось под покровом ночи: передвигаться при дневном свете она никак не могла. Даже в тени рощ и лесов было недостаточно темно, чтобы скрыть проклятие, которое на нее обрушилось. Случайный солнечный луч наверняка достанет и выдаст ее, как хорошо ни прячься. Медуза продиралась сквозь заросли ежевики и кустарника, молясь, чтобы поскорее настало новолуние и луна исчезла с неба, ведь даже ее приглушенного бледного сияния хватало разглядеть извивающийся клубок у нее на голове: корону из змей, годившуюся только для Королевы Проклятых. Рептилии были привязаны к ней, как пальцы рук и ног, только она не знала, сколько их: еще не успела сосчитать. Проходя милю за милей, Медуза убеждала себя – они скоро исчезнут. Как только Афина успокоится и поймет, в чем дело, увидит, что Медуза ни в чем не виновата, змеи исчезнут.