Дитя Афины

Путешествие, которое заняло у них с отцом четыре дня, в одиночку оказалось в три раза длиннее. Когда она сбивалась с дороги, то не могла ни к кому обратиться за помощью. Нельзя было и проскользнуть на какой-нибудь постоялый двор и убедиться, что дорога, по которой она пошла, ведет в деревню родителей. Когда вдалеке раздавались голоса, Медуза убегала в панике и пряталась под корнями и между камней. Она сдавливала змей руками, прижимала их к голове, чтобы прекратить их яростное шипение, и напряженно вслушивалась в разговоры прохожих, надеясь услышать название знакомого селения или храма. Так она и определяла свой путь: по сплетням купцов и торговцев.

Когда луна пошла на убыль, Медуза почувствовала, что за ней наблюдают. Спустя шесть ночей ходьбы ее ноги затвердели и покрылись волдырями, и хотя за все это время у нее во рту не было и маковой росинки, она совсем не чувствовала голода. Только жгучее желание оказаться дома, найти покой в объятиях отца. Та ночь выдалась сухой и безветренной. Под ногами сновали цикады и полевые мыши. В полях, по которым пробиралась Медуза, укрытия не найти: молодая пшеница едва доставала ей до пояса. Зато началась знакомая местность. Корявые стволы и обветшалый фермерский дом пробудили воспоминания о путешествии с отцом. Медуза боялась сбиться с пути и еще сильнее задержаться, выбрав более скрытный маршрут, поэтому решила: если кто-нибудь и появится, она ляжет ничком и подождет, пока он пройдет. Она как раз выбирала место для отдыха, пока не взошло солнце, когда ночь прорезал единственный звук. Медуза остановилась как вкопанная, и ее змеи встревоженно притихли.

Желтые глаза блестели в темноте, высоко среди ветвей. Идеально круглые зрачки мерцали сверкающим серым светом. Медуза знала о ее существовании, хотя и никогда не видела рядом с Богиней, но ошибки тут быть не могло. Маленькая сова. Сова Афины.

С колотящимся сердцем Медуза уставилась на птицу, но та даже не моргнула.

– Ты знаешь, – воскликнула Медуза. – Ты знаешь, что он сделал со мной. Почему же заставляешь меня страдать?

Сова ничего не ответила. Она склонила голову набок, затем снова выпрямилась. Медуза, со все еще трепещущим сердцем, смотрела, ожидая, когда птица взлетит. Даже когда она приблизилась и ее змеи зашипели, громко и яростно, сова не двинулась с места. Живая статуя на ветке.

– Пожалуйста. Позволь мне служить тебе верой и правдой, как всегда служила. Или позволь продолжить путь. Разве я не заслуживаю хотя бы этого после всех моих страданий?

Она замерла, время остановилось, и, хотя Медуза не отрывала глаз от маленькой совы, ее вопросы остались без ответа. Луна медленно опускалась к горизонту. Только когда начало светать, а ответа так и прозвучало, Медуза повернулась и продолжила путь, зная, что желтые глаза так и будут наблюдать за ней.

Спустя двенадцать дней в укрытиях и двенадцати ночей дороги показались границы угодий ее семьи. Сова то появлялась, то снова исчезала. Иногда по ночам птица проносилась мимо темным силуэтом на фоне белой луны. В другие ночи она только слышала вдалеке ее уханье, напоминавшее о том, что ей никогда не будет позволено забыть. Богиня выбрала путь для нее, за нее. Теперь Медуза могла лишь идти по нему.

Когда дом наконец показался на горизонте, звезды уже исчезли с неба. Обычно Медуза находила укрытие, как только звезды начинали тускнеть, но в то утро, когда первые лучи солнца коснулись земли, Медуза уже знала, что почти добралась до цели своего путешествия и останавливаться не стоит. И она решила – награда стоит риска. Воздух полнился знакомыми ароматами, и они только усиливались с каждым шагом. Еда, приготовленная на костре, и запах горящего кипариса поглотили ее. Ощущение руки отца, покрытой мелом и мозолистой от работы в земле, на щеке; головы сестер на груди, пока она спала. Если закрыть глаза, воспоминания оказывались совсем близко.

– Самая длинная часть позади, – сказала она вслух, но едва услышав собственные слова, поняла, что это ложь.

Укрывшись за высокими тополями и низкими миндальными деревьями, она наблюдала за домом своей семьи, чувствуя, как испаряется усталость дороги.

Маленькая фигурка выскочила из дома. Нагруженная белыми простынями, пошла вдоль стены. Медуза затаила дыхание, слезы потекли по ее щекам.

– Эвриала, – прошептала она.

Волосы сестры за годы их разлуки посветлели, черты лица стали резче. Медуза знала, что прийти сюда, увидеть их вот так – значит потакать своим слабостям. Было бы милосерднее, если бы к ее одеянию привязали камни и булыжники и позволили Посейдону заполучить ее снова. Но что тогда узнает о ней семья? Что Медуза отдалась богу и не смогла вынести позора? Она не могла допустить, чтобы это бесчестье преследовало ее сестер и родителей до конца их дней. Ее уже мало беспокоило мнение чужих, даже Афины, но она не могла покинуть этот мир, пока ее семья не узнает правду.

– Ноно? – позвал голос из дома, и через мгновение на пороге появилась женщина.