Дитя чудовища

…на пути Кюты возник Дзиромару, державший в руках шпажку с шариками данго[12]. При встрече с соперником он быстро переложил лакомство в рот.

Дзиромару, как и его брат, тренировался в школе Иодзэна и даже носил на поясе меч. Дети не сомневались, что он разгромит Кюту в пух и прах. В быстро образовавшейся толпе болельщиков я даже заметил троицу любителей делать ставки.

«Я на Дзиромару», «И я на Дзиромару», «И я».

Не стесняются ставить даже на детские драки!

— На-на-на! — Дзиромару быстро замахал кулаками, но его удары даже не задели Кюту.

— Э-эх, вот тебе!

Дзиромару взмахнул зажатой в зубах шпажкой. С неё слетели два шарика и устремились в сторону противника. Кюта отбил их обратно открытыми ладонями. Однако Дзиромару уступать не собирался и сделал то же самое. Шарики летали между ними так быстро, что глаз не успевал следить. Постепенно ребята подходили друг к другу ближе и ближе, а зрители скандировали их имена всё быстрее.

Раз! — основанием правой ладони Кюта затолкал оба шарика в рот Дзиромару.

— Угх! — выдохнул тот.

Затем Кюта чуть пригнулся и левой ладонью ударил противника в грудь.

— А-а! — Дзиромару с размаху сел на землю.

Битва завершилась. Кюта победил и поклонился противнику, как того требовал этикет.

Азартную троицу неожиданный финал огорчил, а со стороны ребятни послышались восторженные возгласы.

Но что самое удивительное — когда Дзиромару прожевал и проглотил шарики, он вдруг взглянул на соперника с восторженной улыбкой:

— А ты крут!

Кюта вытаращил глаза от удивления: интонация недавнего врага кардинально изменилась.

— А?

Дзиромару поднялся на ноги и протянул для рукопожатия обе руки.

— Сильных я уважаю! Заходи как-нибудь к нам в гости, я угощу тебя вкусными конфетами. Ну как, придёшь?

Кюта смотрел на честную открытую улыбку и не верил своим глазам…

С тех пор зиму не раз сменила весна, и вновь наступило лето…

У нас вошло в привычку поедать арбузы, разбитые кулаками Кюты. Куматэцу и его ученик всё так же состязались друг с другом во всём на свете. Они соревновались даже в том, кто быстрее съест арбуз.

— Я же говорил, жуйте не спеша, — пытался я их образумить, но куда там.

Куматэцу закончил чуть раньше, отшвырнул корку и вскочил из-за стола:

— Победа! Мыть тебе!

В какой-то момент они договорились, что проигравший занимается уборкой. Конечно же, делал это в основном Кюта.

Однажды Хякусюбо положил руку на его голову и довольным голосом произнёс:

— А ты неслабо вымахал!

— Тебе виднее, Хяку-сан.

Тут я опомнился и сам подбежал к нему. Кюта смотрел на меня сверху вниз, даже когда я вытягивался в полный рост.

— Ты когда успел? Как это?

Я заглядывал к ним почти каждый день и потому не замечал перемен. Лишь сейчас я осознал, каким он стал огромным. А вот лицо было прежним… Эх, как же быстро растут дети — не успеваешь опомниться… Тата-сан — вот таким именем он звал меня теперь.

Помните, у них росло дерево на заднем дворе? Да, та самая липа. Куматэцу и Кюта часто тренировались возле неё. Когда-то она была маленьким тоненьким ростком, но шли годы. Осенью она наряжалась в золото, зимой покрывалась снегом, а с приходом весны расцветала. Со временем ствол липы становился всё толще, и, подобно ему, щупленькие ручонки Кюты постепенно обрастали крепкими мышцами.

Как же быстро летит время… Сейчас при виде той липы, превратившейся в огромное дерево, я вспоминаю, как взрослел Кюта.

Конечно, никто, даже мы с Хякусюбо, не верил, что наш непутёвый друг сможет воспитать толкового ученика. Но постепенно по городу начали расползаться слухи: «Да, сам-то Куматэцу ничуть не изменился, но вот его ученик-человек, говорят, неплохо вырос». Шли месяцы, одни домыслы порождали другие. Наконец все в Дзютэне стали относить Кюту к числу самых видных молодых мечников города.

Разговоры о нём дошли даже до ушей святого отца. Как-то раз он вместе с Иодзэном пришёл посмотреть на тренировку Куматэцу и Кюты.

Иодзэн не мог поверить своим глазам: мальчуган и впрямь не на шутку возмужал.

— Ого! Теперь и посмотреть приятно!

— Вот уж действительно, — святой отец прищурился.

— Впечатляет, что человеческий ребёнок смог стать таким ловким.

— О? Неужто ты не заметил?

— Что?

— Куда больше вырос Куматэцу. Его движения сделались чище и чётче.

Иодзэн внимательно пригляделся:

— А ведь вы правы!

— Даже не знаю, кто из них учитель. Хо-хо-хо, — удовлетворённо усмехнулся святой отец.

Но Куматэцу этого не слышал. Когда тренировка закончилась, он спросил у Кюты:

— Сколько тебе сейчас лет, Кюта?

Тот, не успев убрать меч в ножны, сначала показал десять пальцев, а затем семь.

— Ясно. Значит, отныне будешь Дзюнанатой.

— Лучше Кютой, — недовольно бросил парень и поклонился, торопя Куматэцу.

Тот скорчил кислую мину, но тоже поклонился.

Закат окутал их сияющим заревом.

Весна.

Ребятня толпами повалила в лачугу Куматэцу.

— Мастер, возьмите меня в ученики! — истово умоляла очередная прыщавая бестолочь, припадая к земле.

Возиться с ними доверили мне.

— Ла-а-адненько. Меня радует твоя решимость. От тебя точно будет толк, — вешал я лапшу им на уши.

— Огромное спасибо! Я хочу стать таким же, как Кюта!