Дитя чудовища

Монстры толпами валили к особняку святого отца и требовали объяснить, что происходит. Поэтому он принял решение открыть круглый зал для посетителей. Обычно здесь заседал совет старейшин, возглавляемый святым отцом. Вдоль стен стояли отполированные до блеска зеркала, в которых отражались потолочные светильники. И зеркала, и ярко освещённый потолок с нарисованными по направлению сторон света величавыми соснами остались в этом зале ещё с тех времён, когда тут располагался театр. В обычное время посторонних сюда не пускали. Однако положение было чрезвычайным, и зал наводнили взволнованные монстры.

Пол в очередной раз содрогнулся от толчка.

Разодетые в просторные одежды старейшины высказывались по очереди:

— Что это за толчки?

— Это Итирохико. Он бушует в мире людей, пытаясь добраться до Кюты.

— Конечно, наши миры взаимосвязаны, но чтобы настолько?..

— Что будет с Дзютэном, святой отец?

На лицах старейшин застыла тревога.

— Хм… — святой отец закрыл глаза и промолчал.

Старейшины переглянулись и продолжили обсуждение:

— С какой стати мы должны страдать из-за конфликта людей?

— Было большой ошибкой приводить их в наш мир.

Вдруг в толпе монстров послышался шум. Старейшины недоуменно оглянулись. Святой отец поднял голову, монстры расступились…

По залу, еле-еле переставляя ноги, брёл Куматэцу, опираясь на меч, словно на трость.

— Уф… уф… уф…

Медведь остановился и поднял вспотевшее лицо. Монстры увидели, сколько бинтов покрывало его тело, и дружно ахнули.

Следом в зале появились мы с Татарой, тщетно пытаясь остановить беглеца:

— Куматэцу! Прекрати, помрёшь ведь!

— Тебе сейчас нельзя двигаться!

— Заткнитесь! — Куматэцу отмахнулся от нас и зашагал вперёд. — Святой отец… я всё слышал и должен что-нибудь сделать… Я…

— Куматэцу…

— Да что ты можешь? — сорвался на вопль Татара.

Но Куматэцу, как обычно, и не думал его слушать. Нам оставалось лишь смотреть в медвежью спину, а он всё шёл вперёд, опираясь на меч.

— Святой отец, только вы… в состоянии хоть как-то помочь… Спасение таится внутри вас, так не скрывайте же его!

— Спасение? — старейшины удивлённо склонили головы. Все собравшиеся монстры переглянулись. — Куматэцу, о чём ты?

Святой отец молчал и не открывал глаз.

Однако медведь, терзаемый ранами и с трудом дышавший, едва стоял на ногах, но не желал сдаваться. Глаза его сверкали так, словно он собирался броситься в новую битву.

— Кюта уверен в своих силах, но ему нужна помощь… Не спорю, я бестолочь и недоумок, но смогу его выручить. Я заполню пустоту в груди мальчишки… потому что… потому что это единственное, на что гожусь!

Пол в зале вновь содрогнулся. И тут святой отец вздохнул и прервал молчание.

— Эх… кто бы мог подумать, что я услышу от тебя такие слова, — он медленно обвёл взглядом зал. — Куматэцу хочет, чтобы я передал ему право перерождения.

Старейшины в недоумении уставились на медведя:

— Он желает переродиться в бога?

— Бред! Обычные монстры на такое не способны!

— И вообще, переродиться может лишь святой оте…

— А…

И тогда собравшиеся монстры вспомнили:

— Но ведь сейчас…

— …Куматэцу и есть святой отец!

Все взгляды сошлись в одной точке.

Угэцу подошёл к тяжело дышавшему медведю:

— Слушай меня внимательно, Куматэцу: если решишь переродиться в бога, пути назад не будет. Ты уверен?

Куматэцу медленно поднял голову и посмотрел на святого отца.

Тот без труда прочитал в его взгляде непоколебимую волю.

— Всё-таки в твоих глазах… никогда не увидеть и крупицы сомнений…

* * *

Мы с Каэдэ вышли из метро и поднялись на поверхность.

Улица Омотэсандо[18] встала в километровой пробке. Отзвуки аварии уже успели докатиться и сюда. Мы пробирались сквозь толпу наверх, в сторону станции Харадзюку[19]. Каэдэ предположила, что в этом районе относительно безлюдными могут быть разве что парк Ёёги или расположенный неподалёку Национальный спортзал[20]. Каэдэ справедливо заметила, что в Национальный спортзал люди ходят в первую очередь ради прогулки по мосту, который связывает станцию Сибуя со станцией Ёёги[21], но в девять вечера спортзал прекращает свою работу, поэтому рядом с ним вряд ли кто-то станет ходить. Там можно спрятаться, а при необходимости — принять бой, никому не мешая.

К счастью, мы успели попасть на территорию комплекса до его закрытия. Соревнования в тот день не проводились, и большую часть фонарей даже не включали. Мы перебежали по мосту, начинавшемуся сбоку от первого корпуса, и остановились передохнуть рядом с каменным ограждением на юго-востоке.

Я поднял взгляд на причудливые очертания первого корпуса. Во тьму уходили две колонны, к ним крепились огромные тросы, провисающие под собственным весом. Здание сильно выделялось на фоне других сооружений комплекса. Если не ошибаюсь, его открыли к Токийской Олимпиаде 1964 года как дворец водных видов спорта. В Дзютэне на его месте располагалась арена. Та самая, на которой несколько часов назад Куматэцу сражался с Иодзэном.

Но стоило мне отвлечься на посторонние мысли, как…

— Рэн-кун! — воскликнула Каэдэ.

И тогда я увидел, как вдалеке, на той же самой дороге, по которой пришли мы, из земли всплыла фигура Итирохико.