Дитя Дракулы

До чего же странно снова катить через Англию теперь, когда вся она накрыта тенью Дракулы. Путешествие проходит спокойно, без происшествий. Железнодорожная служба, кажется, никогда еще не работала лучше и надежнее.

Вслух никто ничего не говорит. Внешне ничто не указывает на то, что в нашей демократической стране произошел государственный переворот, – разве только люди какие-то притихшие и запуганные, словно смиренно принявшие новую реальность.

Хотя в вагоне мы почти все время одни, на разговоры никого из нас троих особо не тянет. Впрочем, когда Джонатан погрузился в сон (мне показалось, тревожный и прерывистый), мой американский товарищ подался вперед на своем сиденье и сказал полушепотом:

– Вы же видели его, да? В былые дни?

Мне не было нужды спрашивать, о ком идет речь. Прежде чем ответить, я покосился на Джонатана и удостоверился, что тот по-прежнему спит.

– Всего два раза. В Лондоне, когда мы наконец его выследили и когда он поклялся отомстить нам. И потом еще в Трансильвании, перед самой его смертью.

– Он вообще какой?

Я медлил с ответом.

– Док?

– На мой взгляд, считать графа Дракулу хоть в чем-то похожим на нас – большая ошибка, – сказал я со всем отстраненным спокойствием, на какое был способен. – Возможно, когда-то он и был человеком. Но очень давно превратился в нечто совсем иное. В существо совершенно нового вида.

– Значит, вы полагаете, сэр, что им движут мотивы, не имеющие ничего общего с мотивами обычных людей? Что он абсолютно непредсказуем? Без руля и без ветрил, как у вас говорят?

– О, напротив. Я пришел к пониманию, что мотивы графа предельно ясны. И обусловлены они именно коренной разницей между ним и нами, представителями рода человеческого.

– Продолжайте.

– Ну… он бесконечно одинок. Одиночество снедает его. Думаю, граф жаждет какой-то связи с нами, хотя устанавливает ее весьма и весьма своеобразным манером. Многих из нас – он бы, наверное, сказал «лучших из нас» – он хочет обратить в себе подобных. Собственно говоря, именно так граф поступил с одной моей знакомой, весьма энергичной молодой дамой. В других из нас – таких меньшинство – он видит только послушных подданных или источник пропитания. В душе граф феодал. И сейчас, полагаю, он стремится вернуться к более простым временам.

– То есть к тем временам, когда он был смертным человеком, да?

– Возможно, – сказал я. – Даже вероятно. Но в любом случае это только предположения. Просто гипотезы. И в конечном счете…

Здесь я умолк, не находя слов, и американец взглянул на меня со странным беспокойством:

– Джек?

– Ну, думаю, сейчас все это не имеет значения. Какой он, почему действует так, а не иначе. В настоящее время меня интересует лишь одно: как проникнуть в логово Дракулы и отпилить ему голову.

Дикерсон согласно кивнул. Поезд с грохотом несся вперед. Джонатан вздрагивал и стонал во сне, несомненно одолеваемый кошмарами.

Из личного дневника Мориса Халлама

12 февраля. Надеюсь, у меня достанет сил записать, что произошло вчера вечером, когда меня вызвали из моей комнаты. Долгая жизнь, она сродни жестокой госпоже, игривой садистке!

Впервые с возвращения хозяина склеп был освещен. Но не свечами или электричеством, а каким-то странным голубым пламенем, источника которого я нигде не приметил. Оно озаряло тесные сырые стены трепетным лазоревым светом, который придавал мрачному интерьеру известную живописность, словно над световым оформлением здесь потрудился (возможно даже, с целью угодить моему вкусу) какой-то бедный заблудший художник бедламского исповедания[73].

В середине помещения на высоких помостах покоились два деревянных гроба. Оба были закрыты, но я и не заглядывая в них мог с уверенностью сказать, что там содержится некоторое минимально необходимое количество земли с родины графа. Между ними, словно новоявленный Цербер[74], на задних лапах сидел волк.

Сам Дракула, одетый во все черное, высился в самом центре сцены. Рядом с ним стояла Илеана.

– Милорд. Рад нашей встрече. – Я не отрывал взгляда от пола. В ужасное лицо короля вампиров не следует смотреть дольше, чем необходимо.

– Посмотри на меня. – В его голосе, как всегда, глубоком и страшном, мне почудилась легкая надтреснутость, какая-то новая тревожная нотка.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я медленно поднял глаза и заставил себя посмотреть на хозяина.

Он выглядел заметно старше, чем раньше. Усы стали белее, и на лице появились морщины, которых я не видел прежде.

– Мой верный слуга. Ты хорошо поработал.

– Благодарю вас, милорд. Я всего лишь выполняю свое предназначение.

– Растет ли наша власть?

– Да, милорд. Вся страна с вами. Хотя король до сих пор не предложил свою поддержку.

Илеана улыбнулась:

– Король много спит в последнее время. Теперь он такой же… каким однажды был мой бедный Амброз.