Дитя Дракулы

Такое впечатление, что тетрадь эта бывает в разном настроении, и в зависимости от часа дня или ночи сила в ней то прибывает, то убывает. Странное чувство испытываешь, переворачивая страницы, тесно исписанные мелким каллиграфическим почерком, по которому невозможно догадаться о сумасшествии автора. Трепетное чувство, что тебе выпала своего рода привилегия.

У текста есть одна любопытная особенность, изумившая меня и отнявшая у меня уйму времени.

Он зашифрован. Мне удалось частично разгадать шифр – созданный, полагаю, на основании определенных числовых сочетаний из первых книг Ветхого Завета. Могу прочитать далеко не каждое слово, но разбираю уже достаточно, чтобы начать понимать содержание вступительных записей. Из них я узнал один совершенно неожиданный факт, почему-то немного меня встревоживший.

Оказывается, когда-то давно, задолго до своей психической болезни, Ренфилд – подумать только! – служил в уголовной полиции, в звании сержанта. Работал в Скотленд-Ярде, в паре с неким Мартином Парлоу (смутно знакомое имя).

Чуднó, как постепенно проявляется правда, сначала лишь проблесками да шорохами, как она выползает наружу из мрака неизвестности, точно змея из высокой травы.

Многое по-прежнему остается неясным. Работа по расшифровке сложна и утомительна. Но даже из той информации, которую мне удалось почерпнуть в записях, – о проводившемся Ренфилдом и Парлоу расследовании ряда убийств в 88-м году[33], об их общей решимости раскрыть дело при любых обстоятельствах, о чудовищном разврате, процветавшем в клеркенвеллской таверне, – из всего этого становится понятно не только то, что история Ренфилда гораздо более странная, чем я когда-либо мог предположить, но и то, что на самом деле я совсем не знал этого человека. Я должен читать дальше. Должен.

Предстоят долгие часы напряженной работы. Скоро я все узнаю. Увижу всю картину целиком.

Открытка старшего инспектора Мартина Парлоу – участковому инспектору Джорджу Дикерсону[34]

10 декабря

Дорогой Джордж! Хочу довести до твоего сведения, что мне придется остаться здесь дольше, чем предполагалось. Я порядком задержался в пути и по прибытии в Уайлдфолд обнаружил, что дела обстоят не совсем так, как я ожидал. Напишу снова, как только появятся новости. Здесь со мной моя дочь Руби, и мне нужно обо многом позаботиться. Надеюсь, ты там в Лондоне успешно «держишь оборону» и наш друг Квайр ведет себя не как распоследняя «лошадиная задница».

Твой М. П.

Из личного дневника Амброза Квайра, комиссара лондонской полиции

11 декабря. Прошла неделя с его отъезда, и с каждым днем мне становится все очевиднее, что старший инспектор Мартин Парлоу был для нас настоящим талисманом. Живое воплощение нашего славного прошлого, он имел тридцатилетний опыт служения закону и неистощимый запас увлекательных историй, начиная с семидесятых годов. Полагаю, я недооценивал его, когда он ежедневно был с нами.

Вот же странно! Пишу так, словно человек умер, а не взял отпуск на пару недель. Насколько я понимаю, участковый инспектор Дикерсон получил от мистера Парлоу короткое письмо с сообщением, что он задерживается и что наша потеря еще на неопределенное время останется находкой для Уайлдфолда. В его отсутствие работа у нас продолжается.

Американец приходил ко мне днем с докладом об отношениях между тремя бандами, которые, несмотря на все мои усилия, по-прежнему повинны в большинстве из огромного количества преступлений, совершаемых в столице.

Утомленный административной работой, я обрадовался при виде вошедшего в кабинет янки, хотя хмурое выражение его красивого лица не предвещало хороших новостей. Он человек упорный, сдержанный и решительный. Славный малый, думаю. Вылеплен из того же крутого теста, что и Парлоу.

Дикерсон без приглашения сел напротив – так уверенно и непринужденно, что у меня язык не повернулся сделать замечание. Он сообщил новости из Уайлдфолда, а потом, прежде чем я успел задать вопрос, звучно и с растяжкой произнес:

– Похоже, сэр, отношения между бандами становятся все напряженнее. Трудно сказать, с чего и почему это происходит, но все наши источники утверждают, что ситуация накаляется.

– Понятно, – сказал я и, должно быть, на мгновение позволил своему вниманию отвлечься.

К действительности меня вернул голос Дикерсона, который не без упрека проговорил:

– Комиссар? Мне кажется, недооценивать серьезность ситуации было бы большой ошибкой.

– Да, конечно. Полностью с вами согласен.

Я сделал паузу и тотчас же услышал (хотя такого быть не могло) женский смех, разносящийся эхом по коридорам. Уже в следующий миг странное явление прекратилось.

– Когда мы в последний раз говорили об этом, – сказал я, восстанавливая самообладание, – у вас под стражей сидел какой-то молодой головорез. Задержанный после бандитской стычки.