Дитя Дракулы

Но Вам, вероятно, не очень интересны мои неприятности, когда у Вас самой в жизни столько треволнений. Мне жаль, что Артур так мало бывает дома. Хотя на Вашем месте я бы не переживала слишком уж сильно. Все, что касается сферы чувств, зачастую приводит мужчин в расстройство и смятение. Они всегда предпочтут заниматься политикой и бизнесом, а не тонкими материями, требующими знания собственной души, которым обладаем мы, женщины. Призываю Вас отбросить все опасения и страхи по поводу материнства. Даже не сомневайтесь, мать из Вас получится такая же прекрасная, какая получилась жена. Надеюсь, в ближайшие месяцы мы с Вами подружимся еще крепче. Нынешние печали скоро останутся в прошлом, а новые трудности еще больше сблизят наши семьи.

Я буду рада навестить Вас. Как насчет семнадцатого? Рождество уже на носу, нужно успеть подготовиться. Квинси вернется домой девятнадцатого. Пожалуйста, дайте знать, устраивает ли Вас предложенная дата. С нетерпением жду встречи с Вами.

Ваш любящий друг

Мина

Телеграмма леди Годалминг – миссис Мине Харкер

15 декабря

Письмо получено с великим облегчением и радостью. Пожалуйста, приезжайте семнадцатого. Надо многое обсудить с вами и о многом расспросить. С любовью, К.

Из личного дневника Мориса Халлама

16 декабря. В последний раз я писал в своем скромном дневнике, находясь в палате румынского госпиталя. Как удивительно меняются обстоятельства! Какие странные, прекрасные узоры плетет судьба! Эти строки пишу в венском борделе.

Хотя город мне незнаком, у меня такое ощущение, будто я снова оказался в родной стихии: вкушаю запретные телесные наслаждения, окруженный атрибутами греха. Выжив в карпатском замке (что бы там ни замышляла коварная Илеана) и воссоединившись с Габриелем Шоном, я в полном праве испытывать только лишь довольство и облегчение.

Однако хотя минувшие две недели были наполнены поверхностными мимолетными удовольствиями, непреходящая глубинная радость во мне угасла, как лунный свет на заре. В душе постепенно нарастает тревога, неотвязный липкий страх. Муторное чувство исподволь расползается внутри, точно плющ по древней стене.

Для человека, недавно объявившего, что у него появилась великая цель в жизни, Габриель избрал странную линию поведения: предается праздности и плотским утехам, нисколько не торопясь вернуться на родину, дабы следовать своему вновь обретенному предназначению.

Вчера утром, еще в поезде, я спросил Габриеля, почему он такой томный и расслабленный, когда всего пару недель назад столь пафосно говорил о своих политических амбициях, о намерении занять наследственный пост в Совете Этельстана. Он лишь улыбнулся, словно какой-то скрытой шутке, а потом обратил ко мне лицо, которое по необъяснимым законам страсти стало казаться мне только прекраснее вследствие ужасного ущерба, ему нанесенного.

– Спешить некуда. Нам нельзя возвращаться в Англию, покуда не исчезнет одно препятствие. Некая сила, которая даже в «спящем» состоянии продолжает влиять на события. На первом этапе нашего плана наша задача – проявлять осторожность. Терпение, Морис. Как только путь через ворота освободится, мы в них войдем, и тогда все случится очень быстро. Пока же мы можем двигаться в выбранном нами темпе. Время для работы, для действия скоро настанет. От нас потребуются огромные усилия. А до той поры – почему бы нам не отдохнуть и не развлечься?

Габриель пристально взглянул на меня, с многообещающим выражением. С первых дней нашего знакомства он показал себя человеком редкого дара убеждения и личного магнетизма – даже я сразу «встал к ноге», как послушный мастиф.

Я не могу уйти от него, не могу отстать или убежать вперед. И вот сижу, и жду, и гадаю, что дальше.

В Вене мы уже сутки. Если Брашов и Бухарест изобилуют наследием прошлого, то Вена, безусловно, город будущего. Все здесь гладкое, стройное, современное. На широких улицах и проспектах полно молодежи. Все вокруг находится в процессе непрерывного, текучего изменения и отражает новое восприятие мира. Самому удивительно, но я от Вены не в восторге, мне милее тенистые улочки Востока, едва обузданная дикость Румынии. Возможно, просто новый век не для меня – ну, по крайней мере, жить мне в нем недолго.

Нынешнее наше пристанище, расположенное в старинном районе этого шумного, напористого города, все еще хранит аромат безвозвратно минувших дней, хотя к нему в силу необходимости примешивается дух молодости.