Дитя клевера

Доктор приподнял новорожденного. Ее ребенка! Красивый мальчик! Мальчик! Темные густые кудряшки покрывали всю его головку. Дот расплакалась, глядя на малыша. Он был само совершенство, ее сын! Их сын! Ах, в этот момент она бы отдала все на свете, чтобы сейчас рядом с ней стоял Сол. Чтобы это он, а не добрейшая сестра Агнесса, держал ее за руку.

Малыша перепеленали и вручили ей.

– О боже! Спасибо! Вы только взгляните на него! Он такой красивый!

Дот слегка отодвинула пеленку и взглянула на личико новорожденного. Ее сын! Какой же красивый у нее сын! Расфокусированный взгляд его больших глаз вдруг стал почти осмысленным, когда она поднесла его лицо к своему, чтобы поцеловать. Она ощутила губами мягкую и нежную кожу, а его красиво очерченный ротик, похожий на розочку, казалось, запечатлел ответный поцелуй на ее щеке. Она осторожно вложила палец в его крохотную ручонку, и он тут же попытался схватиться за него. А какие у него миниатюрные ноготки! Дот снова низко наклонила лицо к его личику, вдыхая теплый аромат его тельца. Божественный запах любви и невинности с едва уловимой ноткой корицы и специй.

Сестра Агнесса с улыбкой наблюдала за ними. И тоже согласилась с молодой мамой: да, ребенок действительно очень красив.

На пару часиков Дот забылась коротким сном, а ее сынишку в это время уложили в плетеную колыбельку для новорожденных и отнесли в детскую. Там уже было несколько малышей в кружевных чепчиках. Они лежали в своих кроватках, кто-то негромко попискивал, кто-то жевал свой кулачок.

Через какое-то время молодая сестра вкатила коляску с ребенком и осторожно поставила ее рядом с кроватью Дот. Соседке по палате тоже принесли ее младенца. Дот взяла на руки сына и прижала к груди. И он тут же на короткое мгновение распахнул свои глазки. Они были яркого небесно-голубого цвета! Малыш прижал свои ручки и ножки к тельцу, упершись крохотными кулачками в подбородок. В этой позе он был необыкновенно похож на прелестного маленького херувима. Какие у него красивые, полные губы, и такие румяные… Кожа его стала темнее, чем тогда, когда он только-только появился на свет. Сейчас она была почти такой же смуглой, как у его папы.

– Привет, мой мальчик! Привет, мой самый красивый мальчик на свете! – Дот расцвела в улыбке при виде личика своего сына. И подумала с восторгом: «Господи! Как же это возможно произвести на свет такое совершенное творение!»

Малыш неожиданно расплакался, но без слез. Он еще пока не знал, что такое слезы. Просто стал хныкать тоненьким голоском, чего-то требуя. Дот мгновенно догадалась, чего именно он требует. Она торопливо расстегнула пуговицы ночной рубашки и поднесла его личико к своей груди. Его ротик жадно впился в ее сосок, и Дот даже губу закусила от неожиданности. Больно! И тут же расплылась в улыбке. Надо же! Она кормит грудью своего новорожденного сына. Да она совсем уже взрослая, самостоятельная женщина! И даже более того! Она – мама!

– Я люблю тебя, мой маленький Соломон! – Это имя соскользнуло с ее уст почти неосознанно, само собой, но как только она проговорила его вслух, все мгновенно обрело смысл и встало на свои места. Конечно же, она назовет своего сынишку Соломоном. И какая ей разница, как к этому отнесутся ее родители? Да кто угодно! Отныне ее не интересует ничье мнение. Тем более что они собираются в Австралию и, следовательно, могут позволить себе быть кем захотят. И называть себя как захотят. Австралия! Начало новой жизни. Прекрасной жизни! Кто знает, быть может, они все же будут когда-нибудь по утрам пить свежий ананасовый сок и купаться в теплых водах уже австралийского залива. Кто знает? Дот с улыбкой взглянула на сына и снова вложила свой палец в его ручку. И он тотчас же ухватился за него всем кулачком.

– О, да ты у меня просто богатырь! Мой маленький герой!

Дот взглянула на пальчики ребенка: длинные, тонкие, красивой формы. Пальцы музыканта, пианиста, такие же красивые и сильные, как и у его отца. Ребенок продолжал усердно сосать своими розовыми губками, похожими на два лепестка розы. Но вот струйка молока вытекла из краешка рта и потекла по нежному изгибу его щеки. Малыш уже крепко спал, он так и заснул, не выпуская мамин палец из своей ручонки.

Ближе к вечеру Дот перевели в маленькую комнатку рядом с детской. Так неожиданно было заполучить в свое распоряжение отдельное помещение. Но главное – и это было замечательно! – сейчас она могла видеть свою дорогого Соломона постоянно, в любое время дня и ночи. Тело ее тоже почти вернулось в нормальное состояние. Правда, живот все еще немного отвисал, а лифчик с трудом удерживал ускользающие из него маленькие грудки, но зато перестало ломить кости и почти полностью исчезли все те болевые ощущения, которыми сопровождались роды.