Дитя Марса

Если верить истории, гигантов не существовало в природе, но согласно легендам, водились они повсеместно. Вспомнить сына Посейдона, Полифема, ослепленного Одиссеем. Или Титанов, заключенных (предположительно) Зевсом в темную бездну Тартара. Или богов Асгарда.

Но, положа руку на сердце, что есть история? Когда речь заходит о туманном, далеком прошлом, не является ли история упорядоченным переложением тех самых легенд, которые сама же история так категорично отрицает? Кто может с уверенностью отличить миф от правды? Как знать, вдруг Титаны действительно существовали, но погибли от природных стихий, воплощаемых Зевсом. Или не погибли, а вернулись в море. Если допустить, что все живое произошло из воды, почему бы не допустить и обратное – рано или поздно все живое возвращается к истокам.

Предположим, Хелен действительно потомок древних Титанов, волею судьбы вынесенная на берег; тогда возникает вопрос – как ей удалось выжить на суше?

– Дэвид, смирись ты, наконец. Если даже она не понимает свою природу, тебе и подавно не понять.

Он отложил книгу и покосился на Барбару, калачиком свернувшуюся на кушетке.

– Наверное, ты права.

– Конечно права. – Она села и сунула ноги в изящные сандалии. На ней был собственноручно сшитый белый купальник. От регулярных солнечных ванн кожа приобрела кофейный оттенок, а темно-каштановые волосы непокорнее обычного рассыпались по плечам.

– Прогуляемся?

– В такой ливень?– удивился Дэвид.

– А здесь бывает по-другому?

Он не отреагировал. Барбара приблизилась к креслу и посмотрела любовнику в глаза.

– Давно она плавает?– спросила она.

– Со вчерашнего утра.

– Интересно, куда она запропастилась.

– Не представляю.

– По-моему, ее рассудок тоже меняется, тебе не кажется?

– С чего ты взяла?

– Видел ее взгляд? Холодный. Безжалостный. – Барбара поежилась. – Думаю, она догадалась и собирается прихлопнуть нас, как мух.

– Ничего она не догадалась,– резко возразил Дэвид. – Даже не подозревает!

– Возможно, я ошибаюсь. Но все равно мне страшно. По-моему, в ней не осталось ни капли человеческого. Эти жабры у нее на шее, странный, словно чешуйчатый, блеск кожи, привычка не вылезать из воды...

Дэвид решительно поднялся.

– Ты, вроде, хотела прогуляться? Идем.

Барбара скользнула за дверь, на веранду под соломенной крышей. Прихватив дождевики, Дэвид отправился следом. Громко барабанил дождь.

– Плащ мне не нужен. – Барбара покачала головой. – В нем промокнешь сильнее, чем без него. Но ты надевай.

Она спустилась с веранды под моросящий ливень. После короткой заминки Дэвид отбросил дождевики и присоединился к девушке. С неба падали теплые капли. Рубашка и слаксы моментально намокли. Вода струилась по лицу и шее, катилась по губам. Внезапно напряжение минувших недель схлынуло, и Дэвид почувствовал себя почти беззаботным.

Они пересекли мостик, протянувшийся над одним из многочисленных ручьев, сбегавших с гор. Из-за непогоды ручей превратился в мутный поток, который мчался к морю, сметая все на своем пути. Некогда зеленые холмы заволокло серой пеленой тумана. Барбара обогнула ангар и двинулась по прибрежной насыпи к пляжу. Дэвид не отставал от нее. Неухоженные рисовые поля одичали, и посевы вымахали в высоту. Казалось, повсюду витает дух плодородия, взлелеянный дождем.

Из-за оползней широкая дорога превратилась в узкую коварную тропинку. На середине спуска Барбара вдруг поскользнулась. Дэвид бросился к ней и тоже потерял равновесие. Они вцепились друг в друга, изгибаясь в попытке устоять на ногах, однако маневр не удался – в следующий миг они покатились по склону и приземлились в глубокую, по колено лужу. Когда оба встали – запыхавшиеся, промокшие до нитки,– Барбара вдруг расхохоталась, и Дэвид поддержал ее – впервые за многие беспросветные месяцы.

К ее щеке прилипла грязь. Дэвид потянулся стереть пятно, но в итоге размазал его еще больше. Волосы Барбары висели сосульками, девственно-белый купальник сделался бурым.

– Ты сейчас похожа на мокрую мышь,– констатировал Дэвид.

– Зато повеселились. Ты на себя посмотри. Пугало, да и только.

Упираясь руками и ногами, они вскарабкались на склон, став еще грязнее и расхристаннее прежнего.

– Чур я купаться,– воскликнула Барбара, едва они добрались до пляжа. И разогнавшись, плюхнулась в воду прямо в одежде.

Дэвид погрузился в ласковый, теплее тропического ливня омут, и вынырнул прямо перед Барбарой, подцепив лбом ее мокрую прядь. В следующий миг они слились в страстном поцелуе. С неба лил дождь, волны вздымались и опадали под натиском их тел.

Внезапно Барбара вырвалась из его объятий, промчалась по песчаной косе и растворилась в кокосовой роще. С бешено колотящимся сердцем Дэвид пустился в погоню. Продравшись через мокрые заросли, раскинувшиеся меж двух рядов пальм, он лихорадочно озирался в поисках беглянки. Но та как сквозь землю провалилась, зато оставила след. Сначала сандалии... купальник... и напоследок – белье.

Барбара ждала на уютной полянке. Они целовались под стук капель по пальмовым листьям. Набухшая от влаги трава обволакивала их, манила, тяжелое дыхание растворялось в шуме дождя.