Дитя Ноктурны

Минуту девушка и призрак смотрели друг на друга. В последние дни он заботился о ней так искренне и так переживал, что ей просто невозможно было представить его в роли подлеца и убийцы. Да, он был порой легкомыслен и падок на женскую красоту, но внутри Родриго Борджиа она находила черты благородства, которые тот скрывал за напускной набожностью и блудливостью.

Она взяла его руку, унизанную драгоценными перстнями, и поцеловала.

— За что, дитя? — Папа римский от неожиданности расчувствовался, и голос его задрожал.

— За то, что вы добры ко мне.

— Я старый грешник, чистая ты душа. Смотри, меня даже никуда не забрали, так я всем противен.

— Я рада, что не забрали. Ведь иначе я бы вас не встретила. — Настя улыбнулась.

— Какая ты еще наивная. Как это получается, ведь демон всегда рядом?

— Он не демон. Он ангел, падший ангел.

И Настя рассказала папе римскому про путешествие в душу графа Виттури.

— Это очень сокровенное знание, — разнервничался папа. — Это переворачивает с ног на голову основы веры. Непохоже на то, чтобы он был просто ангелом, Настя. Говоришь, на картине он практически одного роста с Богом-отцом?

— Я не собираюсь переписывать Библию, если вы об этом. И это же всего лишь картины…

В этот момент она почувствовала легкую вибрацию, затем сработала сигнализация Сержа — картина на лестничной площадке. Агенты высыпали в коридор, на ходу доставая оружие.

— Наташа, Габриэль, вы уходите в дальние комнаты, — скомандовал граф. — Ролан, ты нам пригодишься.

Инкуб кивнул, не задавая вопросов. Итсаску сунула ему в руки плеть с железными острыми крючками, и он замер с ней наготове, чуть расставив ноги. Он был в тот момент хорош, словно сошел с эротической фотографии на садомазохистскую тему. Настя потрясла головой, прогоняя образ. На лестнице, судя по возне, шла борьба.

— Кто там дерется? — Настя обвела взглядом агентов, все были на месте.

— Горгона Медуза не пропустит их просто так. — Цезарь был бледен, но глаза его горели жаждой битвы.

Визг и вопли вдруг стали ближе, такое ощущение, что кого-то вживую растворяли в кислоте, Насте очень хотелось посмотреть, как именно горгона Медуза, всего лишь мозаика на полу, может защитить агентство от вторженцев. Но помня о том, кем она была по мифам, Настя не торопилась открывать дверь.

Граф Виттури и Локи встали впереди всех у двери. Справа от Насти Итсаску влезла на стол и направила револьверы на вход. У ее ног стоял Серж, крутя в руке звездочку. Дверь с треском распахнулась и на пороге появилась Кали. Она страшно открыла рот, выпучила разноцветные глаза и показала длинный язык. У нее оказалось шесть рук, все с оружием, и она набросилась на графа Виттури. Вслед за ней влетели несколько демонов, Локи, Итсаску и Ролан не пропускали их дальше. По верхнему дверному косяку полезли черные и полупрозрачные твари, они скользили по стенам мимо сражающихся.

— Ваше святейшество, вы их видите? — закричала Настя.

— О да, дочь моя, прекрасно вижу.

— Похоже, что только мы с вами. — Настя видела, что остальные не реагировали на вторжеицев.

Папа римский подхватил меч из тех, что лежали запаской в коридоре, и бросился на тени, которые оползали приемную справа, явно направляясь к коридору, где стояли Настя и призрак. Настя взяла на себя левый фланг.

Какое-то время она сосредоточилась на том, чтобы не пропустить ни одну тварь со своей стороны, не видя ничего вокруг, кроме этих быстрых и юрких теней, которые так и норовили проскочить мимо.

Они были похожи на человеческие тени, плоские, прозрачные, пока бежали по стенам, но когда замечали ее с мечом в руке, то раскрывали рты, которые занимали все их лицо, и обнажали огромные пасти, усеянные тысячами острых зубов, идущих по кругу. Оттуда выстреливали длинные, покрытые наростами языки с острыми шипами на конце. В первый момент было сложно справиться с ужасом, который накрывал при виде каждой такой твари, но Настя старалась не поддаваться ему, потому что застыть значило погибнуть, когда речь идет о таких быстрых и опасных существах. Они страшно злились, что им не дают пробиться дальше, набрасывались каждый раз с новой силой, пробуя разные маневры, и наконец одной из них удалось задеть языком Настю за плечо.

Резкая боль парализовала ее, и тут же тени нахлынули толпой, словно привлеченные удачей и вкусом крови. Она пыталась отсечь языки, но в нее уже вонзались зубы, терзая плоть. Твари жадно глотали кровь и постепенно становились вещественней и объемней, казалось, ее кровь возвращала их в реальность из мира теней. Папа римский отбивал правый фланг, обернулся к ней, бросился на подмогу, и сам был атакован тварями, которые опрокинули его на пол лицом вниз, рвали его сутану и кожу.