Дитя подвала

– Я невнятно выразился? – процедил он. – Повторяю, Ольгу убили. Приколотили гвоздями к кровати и запихнули в ее влагалище бейсбольную биту. Ей отрезали голову, которую спрятали в толчке. Артур был со мной и тоже все это видел.

Мария молчала, расширенными глазами глядя на Сергея. В какой-то короткий момент она подумала о том, что он выглядит, как изможденный долгой болезнью человек, который наконец-то смирился со смертельным диагнозом.

– Ты думаешь, это кто-то… – начала она, но Малышев ее перебил:

– Я не думаю. Я знаю. Под подушкой было послание – милицейская фуражка с дырой во лбу и фотографии моей семьи. Изображение Ольги было перечеркнуто чем-то острым. Кроме этого, было фото той самой сучки, что сбежала от нас, помнишь? Ее потом разорвал медведь.

Мария была так потрясена, что даже прислонилась к дереву. У нее возникло жуткое ощущение, словно ее кожу пронзили сотни ледяных игл.

– Значит, она успела кому-то позвонить, – тихо промолвила она.

Сергей сплюнул.

– Может быть. Я ведь не отдавал ее мобильник специалистам, – сказал он. – Сейчас уже поздно пить боржоми. Тот, кто это сделал с моей женой, недвусмысленно дал понять, что мы с Артуром следующие.

– Ты… похоронил жену?

– Да. В «Логове», – последовал ответ. – Я не такой романтик, как ты. Килька, дельфины… Для меня мертвое тело – биомасса, от которой нужно избавиться. Рассадник червей и болезней. Все, что мне нужно, хранится в моей памяти. А мертвое тело – всего лишь скорлупа, от которой нужно избавиться.

– Ты сошел с ума, – с трудом выговорила Мария.

– А что мне было делать? – прошипел Сергей. – У меня что, есть время на эту канитель с отпеванием и кладбищем?! Поминками и прочей херней?! Я должен был объяснять своим коллегам, кто и зачем ворвался в мой дом и растерзал Ольгу?!! А потом каждый мне в спину будет тыкать пальцем и шептать: «Вон пошел мент, у которого трахнули битой жену… и отрубили голову, словно курице…»

Некоторое время они молчали, лишь слышался переливчатый щебет птиц и гудение стрекоз.

– Я тебя понимаю, Сережа… Но и то, что ты делаешь, выходит за все мыслимые и немыслимые рамки, – наконец сказала Мария. – Ты сам себя загоняешь в угол. И началось все это с того самого вечера, когда ты меня не послушался!

– Закройся! – рявкнул Малышев. – Будто я ничего не соображаю!

«Очевидно, нет», – с отчаянием подумала Мария.

– Я хочу застать ублюдка врасплох, – после небольшой паузы продолжил он. – Он сейчас наверняка рассуждает, как ты. Мол, будут похороны и прочая ерунда. И то, что никакой движухи не последует, поставит его в тупик. Он явно не ожидает, что я не подниму шума. Рано или поздно он совершит ошибку, и тогда уже я схвачу его за яйца.

Мария глубоко вздохнула и начала одеваться.

– У тебя есть мысли, кто бы мог это сделать? – глухо спросила она, натягивая джинсы прямо на влажный купальник.

Сергей сунул руки в карман.

– Я навел кое-какие справки, – медленно произнес он. – У этой девки богатые родители и теоретически могли кого-то нанять… Еще у нее есть старший брат, двоюродный. Служил в Чечне снайпером, потом в спецназе МВД. Вскоре его уволили за превышение полномочий – до полусмерти избил задержанного. Потом из ружья тяжело ранил соседа (вроде как тот громко музыку слушал), тот остался инвалидом. Кличка Грот.

Малышев в упор смотрел на Марию.

– Говорят, этот Грот стал полным отморозком и связался с криминалом. И сейчас никто не знает, где он.

Мария осторожно коснулась пальцами его грубой ладони.

– Ну, хорошо, – сказала она задумчиво. – Допустим, он как-то вышел на тебя. Наверное, та мокрощелка все же позвонила ему, когда сбежала от нас. Но что она о тебе знала? Только внешность? Мы даже по имени друг друга не называем, когда проводим наши мероприятия!

– Не имею малейшего понятия. Впрочем… Они могли запомнить номер моей машины, она ведь зарегистрирована на меня. Эти щенки могли меня сфотографировать, пока я валялся в отключке на обочине… В конечном счете сейчас это не имеет значения. Главное, этот беспредельщик дал понять, за что он хочет меня наказать.

– Мы должны быть вместе, – сказала Мария, вглядываясь в его глаза. Ей показалось, что она смотрит в сырое ущелье, откуда, окутанные вязким туманом, раздаются хриплые стоны умирающих.

Сергей покачал головой.

– Самый лучший способ помочь – не мешать.

– А что с Артуром? Представляю, какой у парня шок, – промолвила Мария. – Ты не боишься, что он проговорится?

– Артур – отдельная тема. Его нужно куда-то отправить на время. Я не могу рисковать единственным сыном.

– И куда ты его спрячешь? У себя в кабинете? Посадишь под домашний арест?

– Может, в кабинете. А может, и в камере, – обронил Малышев.

Мария уставилась на него, словно у мужчины вместо носа до самого пола вытянулся хобот.

– Чего таращишься? – усмехнулся он. – Уж в СИЗО его точно будет непросто достать. Ладно. Над этим еще предстоит подумать.

– Где он сейчас?

– В квартире. В доме сейчас ночую только я. И каждую ночь я готов к встрече. Да, кстати…

Малышев вынул бумажник, извлекая из него сложенный вдвое билет.

– Ты мне должна помочь.

Мария убрала с лица прядь волос: