Дитя цветов

– «По-хорошему», – усмехнулся Михаил. – Пусть будет так. Что ж, готовы ли вы услышать и быть свидетелем того, что я вам поведаю? Вот и славно! Считайте, что вы избранный. Если бы я не был готов оставить жизнь, то, посвятив вас, во что решил посвятить, я вызвал бы тем саму смерть на дуэль. Причина – желание вернутся домой. Пока моя душа ещё не запачкалась в чёрном мазуте этого мира.

– Вы верите в существование души… Какое у вас вероисповедание?

– Сложно дать однозначный ответ. А вы не верите в её существование?

– Я – агностик, – отвечал врач.

– Я совершенно не удивлен! Поэтому-то ваша жизнь и есть сплошная серость. – Всё с той же усмешкой выпалил Михаил. – А в вашем – то возрасте… Вы ведь работаете с душевнобольными! Как вы это интерпретируете, что для вас есть то, что именуется душой? К слову, вера в её существование спасла от самоубийства больше людей, чем все психологи и психиатры, вместе взятые, во все времена.

– Мое мнение насчет души, – отвечал врач, протирая очки, – неоднозначно, но склонен я к научной точке зрения: то, что в понимании людей принимает форму чего-то вечного, покидающего телесную оболочку после смерти, для меня же – сложная работа человеческого мозга, чувств, воспоминаний, подсознания. Люди верят в существование души потому, что боятся небытия и неизведанного. Забавно: человека отводит от края на крыше дома недоказанное и неподтвержденное логикой и фактами, будто даже в такой ситуации человек склонен к самообману, к вере в сладкую ложь.

– Простите меня, но какой же вы всё-таки идиот! – сказал Михаил и на некоторое время замолк. – Вы сами не замечаете, насколько глупо выглядит, что мы на мгновение лишь оказались на этой планете, на крохотный миг между двумя вечностями, и вы убеждены что этот миг и есть удел существования!? Разве важна жизнь телесная? Тело пришло из земли и в неё же уйдет. Разве обертка важнее содержимого? Вот из-за того, что человечеству наплевать на вечность, мы все и страдаем, именно это и убьёт всех вскоре. Я удивлён, что вы работаете тут. Могли бы заниматься бизнесом.

– Никогда не видел себя в роли предпринимателя. Я стремился к знаниям, желал познать человеческое существо, насколько это возможно.

– Познавать можно бесконечно и всё равно – лишь отдаляться от истины, как это и делает человек на протяжении многих веков. Не буду с вами спорить и что-то доказывать, скажу лишь, что, если бы не существовало души, то не существовало бы и культуры, истинного искусства, не подчиняющегося бездушной, плотской коммерции. Не будь этого, соответственно, – и человеческой цивилизации тоже не существовало бы.

Ладно, я вам обещал рассказать кое-что, поэтому приготовьтесь слушать, получать ответы и новые вопросы. Помните только, что я делюсь с вами сокровенным, тем, что было моей тайной.

– Тайной, в которую вы меня единственного решили посветить, в виду того, что решили окончить свой земной путь?

– Нет, конечно, вы не единственный: родители мои часто слушали от меня рассказы эти, когда я был ребенком. Иногда мне казалось, что они мне верят… но, конечно, они переживали за мое здоровье. Я решил покинуть этот мир после того, как убедился в существовании другого, куда более мне приятного мира. Его постоянным гостем я был с самого рождения, а может, и до него существовал в нём. Засыпая, я будто, как бы это странно не прозвучало, пробуждаюсь и начинаю жить. Дело в том, что тот, иной мир куда глобальнее этого, от того и кажется он более реальным. Во сне я оказываюсь на прекрасной планете, на раздольях которой произрастают удивительного вида растения, и все они – живые существа, только не смейтесь, я и сам сознаю себя как растение, некий цветок с необыкновенным красновато-синим бутоном, цвет которого я смог определить только за счёт неких ассоциаций. Я прекрасно понимаю, как это все звучит. Всё, по-настоящему прекрасное, лучше не описывать, чтобы не превратить образ в жалкое подобие. Однако, если бы вы видели хоть одно из тех растений, если бы когда-нибудь сталкивались с чем-то по настоящему светлым и прекрасным, то, возможно, чувствовали, как нечто внутри вас начинает трепетать, съёживаться, а затем раскрывается, словно бутон розы, и, кажется, будто ещё чуть-чуть, и это что-то вырвется из груди, подобно птице, и растворится в том прекрасном, что вы зрите. Это что-то и есть душа. Для описания того мира у меня нет слов. Он настолько прекрасен и разнообразен, что можно на века позабыть о грязи, в которой тонут люди: она бы показалась никчемной и несущественной, словно точка от вашей чёрной ручки на белом листе.

– Вы сказали, что осознаёте себя там одним из цветов. Но как растение может осознавать себя, и к тому-же, простите, видеть?