Дитя цветов

– Ладно, поживем, увидим. – небрежно проговорил он. – Меня ждет работа, а вам я рекомендую отдохнуть. Вы этого заслужили, – добавил он после короткой задумчивой паузы. – Сестры, как и я, к вашим услугам. Будут какие-то вопросы – обращайтесь.

– Больше спасибо, – проговорил Михаил, поднимаясь с кресла. Он подошел к двери с мыслями: «И все мы гуляем по лезвию бритвы». В распахнутую дверь вошла медсестра, а Михаил отправился в свою палату.

***

Вечером того дня, за тихим семейным ужином со своей спутницей жизни Николай пребывал на редкость в задумчивом состоянии. Его жена, светловолосая дама, не утратившая своей особой, кроткой миловидности, которой не могли лишить морщины – убийцы всего временного, решила всё же поинтересоваться о настроении мужа. Получив в ответ: «Ничего особенного, просто интересный пациент», она не стала расспрашивать больше его об этом. «Отдохни лучше,» – говорила она, на что Николай ответил, что ему нужно обдумать всё сейчас, пока информация свежа и не видоизменена. Он извинился. Взяв кружку чая, направился в комнату, надел халат и вышел на балкон в освежающую прохладу осеннего вечера. Когда его одолевали мысли и возникала нужда что-то обдумать, он имел привычку проводить там время, жена в таких случаях, по возможности, старалась его не беспокоить. Направив взор в окрашенный огнями сумрак вечернего города, он размышлял о том, как Михаилу удалось к своим тридцати с лишним годам сохранить в себе юношеский пыл, как тот всё ещё не смирился с печальной реальностью жизни. «Человек сильный духом, но почему он хочет уйти? Он размышляет разумно, но сам, как ребенок,» – думал Николай. Ему не раз доводилось работать с анархистами, с фанатиками своих бредовых концепций, с маньяками одержимыми одной из своих идей, но Михаила он не мог причислить к одному из них, опираясь на полученную о нем информацию. В то же время он понимал, что, будь его мировоззрение в полной мере и со всем вытекающим распространено в массах, то это могло бы обернуться беспорядками. «Видимо, он это осознавал», – промелькнуло в мыслях Николая. Хоть он и знал совсем не много о внутреннем мире своего пациента, опираясь на опыт и простую логику, понять это было несложно. «В любом случае, придётся поработать с его мировоззрением, так как именно оно подвело его к краю,» – заключил он. Ему нужно было найти спусковой крючок, то, что резко заставило Михаила выйти из игры. Николай был почти уверен, что точка невозврата была пройдена именно в процессе осознания и выстраивания максимально точной картины мира, и в таком случае переубедить возможно, так же, как и возможно открыть новый горизонт.

Опустошив кружку кофе, Николай ушел с балкона и отнес её на кухню. Жена его уже помыла посуду и, поглощённая книгой, расположилась в спальне. Николай сполоснул кружку, поставил её на место и направился в комнату. Некоторое время он просидел в кресле, нахмурившись изучая свои дневные записи. После снял очки, вздохнул и потер переносицу. «Почему Михаил так часто говорил о классической музыке?» – пронеслась в его голове мысль. В связи с появлением этого вопроса из глубин седой памяти всплыла одна яркая картина: когда Николай ещё учился в школе, ему довелось послушать классическую музыку, он вспоминал свои необычные впечатления, которые за счет детского восприятия оказались невероятно сильными. Тогда маленький Коля в восторге желал с кем-то поделиться своими эмоциями – рассказал об этом своим одноклассникам, но те не разделяли его чувств и лишь, что называется, «покрутили у виска». Возможно, что тот случай повлиял на будущий выбор профессии Николая.

«Человечество само себя убивает».

***

Осеннее небо по утру одарило Николая проблесками золотого света, которые в спешке тот даже не заметил. Войдя в автобус, он оплатил проезд и занял место напротив зеленоглазой женщины средних лет. Голова её была повернута в сторону окна, глаза застыли на каких-то невидимых, туманных мыслях, и вскоре наполнились слезами, которые она уже не могла сдерживать, и они хлынули полными горечи, но чистыми водопадами. Николаю стало не по себе. Если бы не его профессия, то он, может быть, как и все, даже не обратил бы внимания на сдавленные всхлипывающие звуки. Через пару остановок он оказался на месте. Начало рабочего дня протекало своим обычным ходом.