Дюна

Понятие прогресса — это просто защитный механизм, скрывающий от нас ужасы грядущего.

Принцесса Ирулан. «Избранные речения Муад'Диба»

По случаю семнадцатого дня рождения Фейд-Раута Харконнен убил своего сотого раба-гладиатора в семейных играх. Гостившие на отеческой планете Харконненов имперские наблюдатели, граф Фенринг и его леди, были приглашены в этот день в золоченую ложу над треугольной ареной вместе с ближайшими родственниками.

Чтобы отметить рождение на-барона и напомнить всем прочим Харконненам и подданным, кто наследует титул, на Гайеди Прим был объявлен праздник. Старый барон повелел померидианно отдыхать от работ, и не без некоторых усилий главный город семьи Харко был приведен в веселый вид. Со стен домов свисали флаги, стены домов у Дворцовой дороги поблескивали свежей краской.

Но поодаль от главной улицы граф Фенринг и его леди заметили кучи мусора, бурые стены домов отражались в темных лужах, люди там передвигались с опаской.

Голубой дом барона выглядел безукоризненно, но гости догадывались, какой ценой было достигнуто внешнее совершенство: повсюду виднелась стража, блеск рукояток говорил тренированному взгляду, что оружием пользовались постоянно.

Даже внутри дома, на переходах, кое-где была выставлена стража, проверявшая идущих. Военная подготовка слуг выдавала себя во всем… в походке, в осанке… в том, как внимательно глаза их наблюдали, наблюдали и наблюдали.

— Чувствуется напряженность, — шепнул своей даме граф на тайном языке. — До барона начинает доходить, какой ценой он отделался от герцога Лето.

— Не хотелось бы напоминать тебе древнюю легенду о фениксе, — ответила она.

Они ожидали приглашения на арену в приемной. Зал был невелик, метров сорок длиной, вполовину этого шириной, но наклонные полуколонны по бокам и выгнутая арка потолка создавали впечатление куда более обширного помещения.

— Ах-х-х, вот и барон, — промолвил граф.

Барон шествовал к ним по залу, переваливаясь и раскачиваясь на гравипоплавках, поддерживавших его тушу. Щеки его тряслись, буйки дергались под оранжевым балахоном. На пальцах блестели кольца, поблескивали вплетенные в ткань опасветы.

У локтя барона выступал Фейд-Раута. Его темные волосы были завиты в тесные кольца, неестественно легкомысленные над запавшими глазами. На нем была яркая блуза и брюки в обтяжку, чуть расширявшиеся внизу.

Поглядев на осанку молодого человека, на его переливавшиеся под блузкой мускулы, леди Фенринг подумала: «Этот не позволит себе разжиреть».

Барон остановился перед ними, покровительственно взял Фейд-Рауту за руку и произнес:

— Мой племянник, на-барон Фейд-Раута Харконнен. — Повернув младенчески пухлое лицо к Фейд-Рауте, добавил — Граф и леди Фенринг, о которых я говорил.

Фейд-Раута вежливо склонил голову. Он вглядывался в леди Фенринг. Золотоволосая гибкая женщина, совершенная фигура ее задрапирована изящным, длинным платьем мутно-серого цвета, без украшений. Серо-зеленые глаза ее тоже были обращены к на-барону. Свойственное Бинэ Гессерит ясное спокойствие ее будоражило молодого человека.

— Ум-м-м-м-м-ах-хм-м-м-м, — протянул граф, изучая Фейд-Рауту, — хм-м-м, аккуратный, молодой человек, ах, моя, хм-м-м-м… дорогая? — граф поглядел на барона. — Дорогой мой барон, вы упомянули, что беседовали уже о нас с этим аккуратным молодым человеком. И что же вы сказали ему?

— Я рассказал ему о том великом уважении, которым наградил вас, граф, наш император, — ответил барон, мысленно взывая к племяннику: «Запомни его, Фейд, — убийца с обликом кролика, такие опаснее всего».

— Конечно, — согласился граф и улыбнулся своей даме.

Слова его и поступки показались Фейд-Рауте почти оскорблением. Но упрекнуть было не в чем, явного выпада со стороны графа не было. Молодой человек внимательно глянул на графа: небольшого роста, слабый на вид. Неприятное лицо с заостренными чертами, слишком большие темные глаза. На висках седина. И еще движения… он шевелил то рукой, то головой, говорил в противоположную сторону. Даже уследить было трудно.

— Ум-м-м-м-ах-х-м-м, такую аккуратность встретишь не часто, — сказал граф, обращаясь к плечу барона. — Я… ах, поздравляю вас с таким совершенным, ах-х-х, наследником. С точки зрения, хм-м-м, старшего, так сказать.

— Вы слишком любезны, — произнес барон поклонившись, но Фейд-Раута заметил, что выражение глаз дяди противоположно словам.

— Когда вы, барон, м-м-м-м, в ироническом настроении, сразу, ах-х-х, понятно, что у вас в голове, хм-м-м-м, глубочайшие замыслы.

«Опять за свое, — подумал Фейд-Раута. — С одной стороны, похоже на оскорбление, только не за что зацепиться, чтобы потребовать удовлетворения».

От слов этого человека Фейд-Рауте казалось, что в уши его запихивают кашу… ум-м-ах-х-хм-м-м-м! Фейд-Раута перевел взгляд обратно на леди Фенринг.

— Мы, ах-х-х, отнимаем слишком много времени у молодого человека, — сказала она. — Как я понимаю, он появится сегодня на арене.