Диверсант Петра Великого

– Говоришь, Алексашка, орлы твои целый корабль взять могут… – проговорил он с некоторым сомнением. – Смотри, Алексашка, смотри. Словеса такие плетешь, что слушать дивно. Вот про скорострельные фузеи говорил, а сделал ли? – с каменным лицом кивнул и потряс тяжеленной фузеей в своей руке. – Посмотрим, посмотрим… Теперь вот про крепость и про военный корабль говоришь, – неторопливо продолжал он, словно размышляя. – Неужели и такое сможешь сделать?

Вот теперь уже и я завис! До меня стало доходить, что у Петра имеются какие-то проблемы и он хочет их повесить на меня. Вот же я дурень! Как говорится, язык мой – враг мой! Чего я наболтал?! Про крепость, про корабль?! Зачем?! Добрый друг Петр ведь что-то там себе нафантазировал…

– Есть у меня для тебя, Лексашка, одна задачка, коя для меня як заноза. Вот тут, в сердце, колет нещадно. – Петр рванул на груди камзол. – Повадился на селения поморов один заморский злыдень нападать. Капитан голландский с командой разбойников, собака! Прознает, где пушнины много набили, и темной ночью в селение врывается. Мужиков всех побивают, девок ссильничают, а шкуры на корабль к себе тащат. Уж три седмицы озорничают, пушнины видимо-невидимо набрали у поморов. Это сколько теперь грошей казна недосчитается, помыслить даже страшно! А гроши сейчас для государства Российского зело как нужны!

Я же все это время оторопело смотрел на царя, отчаянно пытаясь сдержать падающую челюсть. «Петя, реально, охренел! Хочет, чтобы я ему настоящего пирата поймал? Я ему что, батька Махно с целой дивизией штыков?! Неужели он совершенно серьезно предлагает такое?» Правда, в глазах Петра не было и намека на шутку.

– Эти вон, дуболомы, чуть не полком стрельцов его ловят, а все без толку! Токмо зазря порох и свинец переводят! – с досадой бросил он в сторону понуро стоявшего воеводы Архангельска; этот пухлый человечек аж съежился от такой очень нелестной характеристики его усилий. – Одного голашку пымать не могут! Одного! – Если бы взгляд Петра мог метать молнии, то на месте воеводы уже давно было бы выжженное место. – Так вы мне край державы стережете?! От одного разбойника оборонить не можете!

Вообще-то, история с этим странным пиратом вырисовывалась очень и очень занятная. Как мне рассказали позже, некий голландский капитан Маас ван Дерверен, бывший моряк английского королевского флота, решил заняться торговлей пушниной. У него на родине русский мех стоил баснословных денег, окупая все затраты на морской поход в далекую Московию. Если же пушнину продавать в Англии или Испании, то первый же поход делал такого купца исключительно богатым человеком. Вместе с несколькими компаньонами Дерверен приобрел и оснастил довольно неплохую пинассу, на которую поставил почти три десятка бронзовых пушек. Получился быстрый, вместительный и хорошо вооруженный корабль, как нельзя лучше приспособленный для его целей. Будучи не только решительным человеком, но и авантюристом до мозга костей, капитан Маас сразу же отмел долгую и тяжелую дорогу простого торговца. В его картине мира было все очень просто и логично! Действительно, размышлял он, зачем все эти условности и расшаркивания, когда ты находишься в стране северных варваров? Разве правильно, что у этих восточных схизматиков, не знающих вкуса настоящего пива, столько богатств? Господь не мог так ошибаться. Наверняка Бог специально дал восточным варварам такие богатства, чтобы истинные христиане могли направить их на пусть истинный и немного поправить свои дела. Поэтому он, капитан Маас ван Дерверен, должен поступить как истинный христианин и забрать у грязных схизматиков роскошные меха песцов, лис и медведей. Все эти богатства должны служить истинным сынам христианской церкви! Собственно, голландец все это последовательно и претворял в жизнь…

– Плачутся мне тут, что мерзавец сей корабль зело шустрый и пушчонки дальнобойные имает. А у вас что в руцех? Кружки с брагой? Кура жареная? Али фузеи у вас плохи? Порох весь промок? – Петр продолжал орать на воеводу. – Гляди, Лексашка! Вот каково русское воинство. Какой-то голашка одним махом их побивает! – Он уже смотрел на меня своим знаменитым взглядом, пронизывающим, с едва не выкатывающимися из глазниц глазами. – Говоришь, смогешь этого мерзавца пымать и евойный корабль привесть в наш порт?

Что было ответить на это? Как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отваливаются! Однако разве я не этого хотел?! Ведь это не столько испытание, сколько новый шанс заявить о себе! Для многих из окружения Петра я еще Лексашка, пирожечник, безродный служка Лефорта, которого никто не принимает всерьез. Думаю, даже мои задумки с новой формой для солдат, скорострельными фузеями особо не изменят ситуацию. Сейчас мне как раз и нужно было что-то особенно громкое…