Диверсант Петра Великого

– Как пить дать, сейчас закуют в кандалы. Добрый Петя тихим голосом скажет, мол, возьмите этого молодца под белы рученьки и отправьте в Сибирь медведей пасти, – бурчал я себе под нос, пытаясь хотя бы шуткой немного взбодриться. – А может, просто плетей дадут…

Оказалось, зря я себя накручивал. Петр, в этот момент находившийся в зале совершенно один, встретил меня радостными криками.

– Явился не запылился. Я про тебя уж сколько раз вспоминал, не счесть. Что, головушка болит? – участливо спросил царь, выглядевший сильно потрепанным. – Вот, выпей со мной немного. Всяко получше станет.

Я понюхал темную жидкость в протянутой им кружке. Пахло вроде приятно. Там было что-то пряное, с необычным ядреным запахом. Осторожно прихлебывая, я выпил содержимое.

– Хорошо, – пробормотал я, с трудом оторвавшись от напитка. – Очень хорошо… Я же, государь, повиниться за вчерашнее хотел, – сделал я виноватое лицо. – Горькая вон, во всем виновата! Как дурной стал, право слово…

Петр же рассмеялся в ответ. Честно говоря, я ожидал недовольного окрика или брани, но никак не такого смеха.

– Ха-ха-ха! Голова бедовая! Виниться он хотел?! Ха-ха-ха! Чего виниться-то?! Ты же, брат, молодец! Молодец! – Он перегнулся через стул и с чувством хлопнул меня по плечу. – Все труса празднуют, а ты нет! Бражничать и гулеванить им все бы, а Отечеству служить кто будет? А ты все верно молвил, Лексашка! Как есть, все верно! Держава наша ведь как зверь в клетке сидит. Дернуться не может. Купцам нашим никуда хода нет! На юге крымчаки сидят, на востоке швед никого не пускает. А что нам остается, Лексашка? Что, скажи мне? Вот! – В сердцах царь вскочил с места и быстро подошел к огромным окнам, откуда открывался вид на архангельский порт. – Вот что осталось нашим купчишкам! Архангельск! Мал он для нас, зело мал. Для державы Российской простор нужен!

Петр начал мерить зал широкими резкими шагами, то и дело порывисто дергая правой рукой. В этом был весь российский царь. Тесно и тошно ему было в роли старорусского московского царя, который, как сотню лет назад, правил по старинке вместе со своими боярами. Всем своим нутром Петр чувствовал, что настало время меняться. Сейчас Россия должна была или возродиться из пламени войн и испытаний, как феникс, или стать добычей более сильных соседей. Все это будоражащее его волнение вырывалось через нетерпение, порывистость и грубость.

– Все ты правильно сказал! Правильно, Лексашка, – снова и снова повторял Петр. – Нужен нам этот проклятый город, как воздух! Возьмем его, и будет нам место для флота, а там и за Черное море можно побороться. Слышишь, Лексашка?! Не будет сильной России без выхода к морю.

Слушая все это, я мысленно выдыхал скопившееся у меня волнение. «А я трясся как осиновый лист. Думал, меня здесь палач ждет с веревкой или топором. Ха-ха-ха». Действительно, и смех и грех! Я тут переживаю из-за сказанного, а оказывается, взятие Азова – мечта Петра.

– Вижу я, Лексашка, воинской славы ты для себя ищешь, а для Отечества прибытка и пользы. – Петр своими тяжелыми, навыкате глазами выразительно посмотрел на меня. – Я вот что решил… Быть походу на Азов. Быть, так я решил.

Он вновь стал мерить шагами зал, что-то бормоча вполголоса. Дойдя до противоположной стены, где застыли гипсовые статуи греческих богов, Петр резко развернулся и пошел обратно.

– На той седмице еще был у меня разговор с Лефортом и Гордоном про сию кампанию. Отговаривали они меня зело от нее. Говорили, что, подумай мы только об Азове, как за крымчака османы вступятся. С османами же не с руки нам тягаться. Мол, Османское ханство всех своих врагов побивало. На ляхов мне кивали. Я же, Лексашка, так разумею… Побивали крымчаки и османы своих супротивников, потому что без разума те бились. Все норовили людишек поболе на поле брани нагнать. Ваську Голицына вона вспомни, что у Софки в полюбовниках ходил! Людишек собрал видимо-невидимо, а толку с чечевичное зернышко! Все врага своего за дурака держал…

Едва Петр вспомнил про князя Голицына, который два раза безуспешно водил русские войска на Крымское ханство, как я кое-что понял. «По ходу, у паренька тут неслабый комплекс нарисовался. Неужто он пытается доказать, что он лучший правитель, чем его сводная сестра?! Очень похоже. Если возьмет Азов, то сразу же всем носы утрет. Мол, видите, каков я герой? Царевна Софья два раза на крымчаков войной ходила, а я с первого раза им поражение нанес… Эх, Петя, Петя, как же так? А говоришь о высоких материях…» Улыбнувшись про себя, я стал слушать Петра дальше.