Дивертисмент братьев Лунио

– В общем, такое дело, Иван. Мария Григорьевна скончалась на операционном столе. И нам страшно горько вам об этом сообщать, поверьте. К несчастью, организм её не выдержал нагрузки во время хирургического вмешательства, и врачам не удалось её спасти. Хотя сделано было всё возможное, я снова прошу вас мне поверить.

Иван обалдело уставился в трубку, отняв её от уха. В голову медленно втекало услышанное, оно было страшное и дико неожиданное по ужасности самого факта. И всё же он снова поднёс трубку к уху и спросил:

– Погодите, погодите, а у ней родился кто-нибудь или не родился?

Голос несколько ожил, отделив себя от скорбной ноты, и энергично выдал:

– Да-да, конечно! Тут вас можно поздравить, Иван, двойня у вас, оба мальчики, превосходные, полностью почти сформировавшиеся.

– И обои живые? – на всякий случай уточнил Гандрабура, плохо пока ещё соображая, о чём спрашивает. Муть, заполнившая голову, никак не позволяла расставить всё по нормальным местам. – Я говорю, живые они, пацаны эти?

– Ну да, да! – ободряюще повторила женщина. – Разумеется, живые. Сыновья ваши, Иван, простите, не знаю по отчеству. Самые что ни на есть живые. Они в послеродовой реанимации пока, нужно последить какое-то время, вы же понимаете, когда случай настолько уникальный, то...

@bt-min = Он перебил, не дослушав фразу до конца. Вспомнил вдруг, что не узнал главного:

@bt-min = – Так пацаны, говорю, нормальные обои? Ну, большие будут? С меня вырастут, с отца? Или как она останутся? Есть там у вас ответ уже или как?

@bt-min = После недлинной паузы женский голос удивлённо произнёс:

@bt-min = – Простите, но это уже давно было ясно, что там гипофизарный нанизм. Ну-у, карликовость. Разве вы не в курсе?

@bt-min = Он не понял. И переспросил уже по-своему:

@bt-min = – Это что, карлики, что ли, обои? Так понимать?

@bt-min = – Именно так, папа. Замечательные маленькие мальчишки. Главное – здоровенькие. Однояйцевые, кстати.

@bt-min = Дальше он слушать не стал. Положил трубку. Даже не попытался выяснить, про какие яйца речь и какой там у них нанизм. Он другое слово про это знал, и оно было плохое.

@bt-min = Иван сел и попытался собрать вместе разъезжающиеся от него в разные стороны мысли. А собрать хотя бы основную их часть было теперь просто необходимо. Он понимал, что произошла смерть. Дюкина смерть, самая настоящая мёртвая смерть. И никто его не обманывал, и ничего такого, а позвонили просто и сказали, как есть. И что Дюки его маленькой нету больше на этой земле. Вообще нету, совсем. И что нечего теперь положить будет в его рукодельные упаковки, потому что никто ему ничего для этого не может сделать никогда, кроме мёртвой Дюки. Ещё он понимал, что теперь никто не прижмётся к нему прохладным гладкокожим бархатистым комком, чтобы подогреть себя от него, забравшись к нему под мышку. Также он уразумел, что Дюка, его Дюка, никогда больше не вспрыгнет к нему на колени, не развалит на них своё маленькое тельце и, наколов на вилку, не сунет в его пещерой разинутую пасть обжаренную на подсолнечном масле с коркой полукартофелину целиком, как ему нравилось. И никогда уже не засмеётся тоненько, когда он на спор успеет прожевать и заглотить эту половинищу в два с половиной прожёва. И что он не сыграет больше, тоже никогда, музыку на пупырышках её лилипутских недоразвитых сисек, которую она всегда выпевала сама, по своему выбору, когда он в этой их взаимной и чудаческой игре давил поочерёдно пальцем на каждый пупырышек, словно на кнопку или клавишу музыкального инструмента, а она подавала тонкий голосок, каждый раз меняя ноту и регистр.

@bt-min = Но зато Иван Гандрабура понимал, или, сказать точней, уже совсем не понимал теперь, какой он будет в своей оставшейся после Дюки жизни: добрый или злой.

@bt-min = И кроме того, сообразил, что его обманули. И Дюка сама, и Григорий Наумыч. С пацанами этими. Знали, что коротыши будут, и не сказали. Думали, смирится. Не смирится, не получится! Хоть с одним яйцом, хоть с обоими! Или даже совсем пускай без яиц! Такое не прощают. Я и не прощу. А ты прости, Дюка, я уйду, как знаешь. И как знает Григорий Наумыч. Он говорил, Петька будет у вас, богатырь, Петром назовём, про ногу, помню, рассказывал, про маленькую на большом, про тридцать восьмую, как на мне. Вот вам и Пётр – царь первый лилипутский!

@bt-min = Он встал и пошёл по квартире. Нужно было оглядеть её по новой, чтобы ничего не забыть. Главное было собрать инструмент и остаток упаковочного материала. В смысле, наоборот, остаток материала для упаковки – большая разница. Всё это теперь принадлежало ему, по совести и по профессии. Больше ничего особенного не увидал. Штаны были те же, кроме двух ещё пар, никому больше не подходящих. Ну и ерунда остальная, какая влезла в ту же ёмкость, с которой пришёл: один чемодан, один рюкзак. Тогда ещё тесть говорил, а ему не забылось: «Но уйдёшь без выходного пособия. Как вошёл, так и вышел. Без ничего. Бесплатный вход – бесплатный выход».