Дивнариум

В камышах что-то шевелилось и играло мохнатыми пятками. «А вдруг бобер?» – подумал я, подобрался ближе и пощекотал пятку травинкой. Ожидаемого удара бобровым хвостом в лоб не последовало. Камыши зашевелились активнее, и у меня перед носом появилась хорошенькое личико в кудряшках, прикрытых кокетливым чепчиком в кружавчиках.

-Ты кто? – спросил я, чтобы завязать разговор.

-А ты не видишь? – сказала она и пошевелила мохнатыми пальчиками. – Я Пеларгония Брэндибак. Но друзья зовут меня просто Геранькой.

-А я Хвандир, - представился я. – В переводе на всеобщий – Грибной.

-Я люблю грибы, - и она посмотрела на меня с явным интересом.

-А что ты тут делаешь? - спросил я, начиная понимать Афадель.

-Купаюсь, - кокетливо ответила она.

Я подумал, что мог бы понять это и сам: на ней были только купальный чепчик и шерсть – мягкая, шелковистая, как у норки. Мне стало интересно, какова она на ощупь, и я вовремя вспомнил мудреное умбарское слово «футфетиш». И решил проверить, совпадает ли визуальное ощущение с тактильным, как говаривал король наш Трандуил. Геранька хихикала под моими чуткими эльфийскими пальцами, но не возражала. Судя по всему, грибы она действительно любила. Лишь бы мухоморы не попробовала.

-Это судьба, - сказала она. – Говорят, прадедушка Тук взял себе жену из эльфов.

Я мысленно присвистнул, представив Афадель в хоббичьей норе, и решил, что старый Тук любил фраппировать публику. А если можно хоббиту, почему нельзя мне? И увлекся.

Душу грело то, что таким успехом Афадель не пользовалась. Во всем виновата разница в росте, решил я: попробуй разгляди ее декольте, если ты ростом эльфу по пояс, как хоббиты!

После заката похолодало, и Геранька внезапно вспомнила, что у нее не доена корова. А я внезапно услышал какие-то звуки. Кажется, Афадель меня звала, но плеск реки, гогот гусей и отдаленное мычание недоеной коровы заглушали ее призывы.

-Кажется, мне пора. – сказал я. – Не люблю сцен расставаний.

-Мне тоже, - сказала она. – Заходи еще.

-Возьми на память, - спохватился я и вынул из уха серьгу. С рубинчиком.

Геранька визгнула, чмокнула меня в нос и живо ушуршала по камышам к своей корове.

Я же восстал из камышей – красивый и в тине – и нос к носу столкнулся с разъяренной Афаделью.

-Я думала, ты утонул, - сказала она с некоторым разочарованием.

-Не дождетесь, - злорадно ответил я. Афадель посмотрела на засос у меня на шее, на отсутствующую серьгу и пошлепала к шалашу. Я потер шею и потащился следом.

В шалаше тоже было все хорошо, одна Афадель сидела мрачнее тучи и кидала камушки в гусей.

Все молчали. Жужжали комары. Красиво заходило солнце, высыпали первые звезды.

-Кто бы мог подумать! – воскликнула наконец Афадель.

-Да! – поддержал ее Леголас.

-Безобразие! – согласился Следопыт.

-Что естественно, то не безобразно, - огрызнулся я любимыми словами Афадели.

-Да что ж это такое! – возмутилась она. – Сижу в компании двух взрослых эльфов и дунадана и хоть бы один протянул руку помощи!

-Да! – поддержал я. Но руку не протянул, я себе не враг.

Афадель плюнула в костер и спросила, что на ужин.

-Гусь, - ответил Следопыт. – Тебе ножку или крылышко?

Король забавляется

-Скажи мне, Афадель, - горестно спросил я, - зачем придуманы были сандалии эти дрянные и сапоги со столь тонкой подошвой?

-Чтоб по лесу ты незаметно скользить мог, преследуя зверя, - машинально ответила она, но тут же опомнилась: - Ты чокнулся, что ли?

-Нет.

-К слету бардов готовишься?

-Тоже нет. Но еще немного, и я таки полечу!

-Эпическое полотно "Полет Хвандира", - сострила Афадель. - Лёд, кровь, кишки... Да, скользко сегодня!

-А нечего было добычу разделывать где попало, - ворчливо отозвался я.

-Я имела в виду твои кишки, - мило ответила она. - Если ты гробанешься с этого склона, собирать я тебя буду до-олго. Только полотно надо назвать "Полет Хвандира над гнездом кукушки за минуту до падения, вызванного чужими кишками".

-Но ведь все-таки будешь! - обрадовался я. - Значит, у меня есть шансы!

Мы торчали над обрывом и оборзевали... в смысле обозревали окрестности.

Вид не радовал, как только может не радовать двух усталых путников зрелище заснеженной равнины, по которой еще явно не ступала ничья нога или копыто. Правда, равнина была внизу, а спуститься по обледеневшему склону можно было только на собственной заднице. К сожалению, щит я не взял, а то его можно было бы использовать вместо ледянки.

-Спустимся? - спросила Афадель.

-Да чего там делать! - ответил я. - Давай лучше через болото. Может, оно замерзло.

-Вряд ли, - вздохнула она. - Там Арагог ванны принимает, грязевые. Где-то со дна газ идет, он говорит, от суставов очень помогает...

Я тяжко вздохнул. Выбор у нас был небольшой: спуститься своим ходом вниз или продолжать продираться через бурелом. Я, например, оставил на нем половину плаща и очень хотел сохранить вторую половину. Да еще охота оказалась неудачной. Мы подстрелили мышь.