Дхарма в аду

Лично я всегда пытался быть честным со своим начальством – по крайней мере, когда речь шла о моих поступках. И я всегда старался сделать свою работу наилучшим образом. Я делал всё возможное, чтобы поддерживать своих коллег и быть полезным для учащихся. Такой подход вызывал уважение и у тюремного персонала, и у заключённых. Несмотря на то, что большинство заключённых обычно стараются увиливать от работы, тем не менее они с уважением относятся к тем, кто действительно старается изо всех сил. Разумеется, если он не начинает делать вид, что он больше не такой же заключённый, как они, а представитель персонала. К тому же, сама моя работа была связана с помощью заключённым. Конечно же, меня уважали!

Иногда мои товарищи просили меня утянуть что-нибудь из офиса. Начальство обычно выделяло мне всё необходимое для работы, и я просто делился с ними своими собственными запасами. Если они подбивали меня вынести из офиса что-нибудь посерьёзней, я обычно парировал тем, что это слишком рискованно и не стоит того, чтобы потерять хорошую работу, и что я этого делать не буду. Но если человек казался мне достаточно открытым, то я объяснял ему суть своих монашеских обетов.

Очень мало кто считает кражу казённого имущества чем-то аморальным. Заключённые воспринимают это как изъятие наживы, награбленной неприятелем, или как сведение счётов. Даже весьма набожные христиане, которых я встречал в местах заключения, не считали воровство «у системы» делом предосудительным. Лично для меня тут дело не столько в морали, сколько в дисциплине. Я решил, что буду вырабатывать у себя определённые качества, а умение утащить то, что плохо лежит, к ним точно не относилось.

Я хорошо понимал, почему заключённые во что бы то ни стало пытаются бороться со всеми теми несправедливостями, которыми полна современная исправительная система, и что они считают воровство частью этой борьбы. Но, к сожалению, такой подход, без сомнения, являлся саморазрушительным для них. Я потратил немало часов, размышляя о том, как должна была бы быть организована исправительная система, чтобы воспитать в заключённых достоинство и поощрять этические принципы правильного образа жизни, а не вызывать у людей обиду, ненависть и не подталкивать их к воровству. Возможно, в будущем у меня появится шанс применить какие-то из своих идей на практике. Но иногда, честно сказать, единственное, чего я хочу, так это чтобы все тюрьмы разом исчезли к чёртовой матери, потому что в таком виде, в каком они существуют сейчас, они не пригодны для существования в них людей.

Глава 4 Смерть без символа веры

Оригинал – «Солнце Шамбалы», март 1995.

Когда я выходил из комнаты, вслед мне раздался слабый, трогательный голос Бака: «Благослови тебя Господь… тебя и твою семью». Я остановился и ответил: «Пусть и тебе, Бак, и твоей семье бог тоже дарует своё благословение».

Как буддист, я всегда считал выражение «благослови тебя Господь» немного странным, но позже оно вошло у меня в привычку. Когда «благослови тебя Господь» говорил Бак, то это было от всего сердца. Он действительно желал вам благословения бога, и его голос переполнялся эмоциями. Я тоже говорил это вполне искренне, но имел ввиду немного другое.

Общение с последователями разных религиозных конфессий – в основном теистических, связанных с единым богом – было одним из сложных и интересных аспектов добровольной работы в хосписе.

Иногда в моём уме происходила настоящая схватка концепций, спровоцированная работой с людьми, исповедующими разные доктрины. Мне хотелось сохранить искренность в своём стремлении помогать другим людям и в то же самое время оставаться честным с самим собой.

В большинстве случаев это не представляет никакой проблемы. Это случается тогда, когда все концептуальные различия отброшены и происходит прямой душевный контакт. В такие моменты как бы возникает одновременное понимание всей глубины и таинства жизни и смерти. Для этого не требуется особая терминология, а порой вообще какие-либо слова.

Основополагающие принципы ухода за пациентами тюремного хосписа предельно просты. В течение всего времени пребывания человека в хосписе мы обеспечиваем ему необходимую физическую и бытовую помощь и просто стараемся всегда быть рядом. Мы относимся к пациентам с пониманием и оказываем им моральную поддержку – делаем всё то, что делали бы его близкие, будь он на свободе. Самое важное – это помочь людям избежать негативных и саморазрушительных проявлений, которые могут возникнуть у них как ответная реакция на характерные для тюремной системы бессердечие и жестокость.

Мы пытаемся помочь пациентам найти в себе силы для того, чтобы повысить качество жизни, придать ей смысл и с пользой провести то время, которое у них осталось. Если они хотят разрешить какие-то личные или семейные проблемы или завершить какие-нибудь незаконченные дела, то и тут мы идём им навстречу.