Для Чего мы живем

Последняя из них, особенно нарядно одетая, очень долго пробыла у батюшки и вышла от него вся в слезах. Ну, думаю себе, и мне теперь гонка будет. Но старец отец Алексей не действовал по настроению. Он вполне уже жил жизнью Христа, жизнью Его Духа.

Я вошла к нему робко, но он был в этот раз не строгий и даже о чём-то пошутил. Отпуская меня, он, смотря мне в глаза и держа за руку, показал на дверь и сказал:

— Когда идёте исповедоваться, не надейтесь на Причастие. Видели, как они приходили ко мне. Вы же этого никогда не делайте. Идя исповедоваться, не надейтесь на прощение, — вымаливайте себе его. Нельзя говорить отцу духовному: благословите причащаться, а нужно говорить: благословите исповедоваться. Поняла?

Батюшка сказал:

— Помни раз навсегда, что в духовной жизни нет слова «не могу». Всё должна мочь, что тебе велят. Бывает же слово «не хочу», за которое, чем дальше будешь жить, тем строже будет за него с тебя взыскиваться. По отношению же к своему учителю и руководителю, который является для тебя всем, существуют только два слова: простите и благословите (простите за вечное моё плохое поведение и благословите жить, как вы хотите. Так нужно было понимать батюшку).

У батюшки было так: для того, чтобы выучиться любить, нужно приложить как бы физические усилия к этому. Было так, точно ты работаешь над этим, как над каким-нибудь делом. Бывало, даже жарко станет, так стараешься человека полюбить, то есть вызвать в душе своей чувство хотя бы жалости к нему. А подойти-то к нему, бывало, стараешься и так и сяк — с разных сторон. И сначала рада была, когда хоть чувства скуки-то не было в отношениях с ним, а уж где там любить его!

Бывало, стараешься жить, как тебя учат, а на деле плохо выходит. Отчаянье овладевает душой, и бежишь к батюшке и всё ему расскажешь. А он, видя твоё старанье, спросит:

— Стараетесь-то стараетесь, а как?

— Изо всех сил и больше сил, батюшка. — И, внимательно посмотрев в глаза тебе, скажет:

— И больше сил… Ну хорошо… если это так. — А если видит, что скорбь уж очень одолела тебя, крепко прижмёт к груди твою голову, нежно-нежно поцелует в лоб, глаза и всё на тебе перекрестит.

Бывало, придёшь к батюшке и жалуешься ему, что молитва не выходит. А он на это тебе скажет:

— Нужно быть, как дитя перед Господом. Знаете, как Он это сказал в Своём Евангелии. Молиться нужно вот как он. — И батюшка покажет на своего внучка, который часто присутствовал не только на наших беседах, но даже на исповедях.

— Алёша, молись!

И ребёнок становился перед иконами и крестился, как умел, а дедушка поправлял его ручонку.

И удивительно было выражение лица в это время у этого ребёнка!

— Видишь, как он стоит, как молится?

Я тогда не понимала значения этих слов. И не знала, и не понимала, как это к Богу подходить с детской душой, с детской простотой. А батюшка-то не только знал, что требуется в это время, но видел душу мальчика в это время.

Ужасно он любил своего внучка. Трогательно было видеть, как ребёнок складывал свои ручонки, получая благословение дедушки. И как он благословлял его. А во время исповеди батюшка, бывало, кажется, не глядит на него, а всё видит, что тот делает: остерегает его от ушибов или велит взять у него то, что могло бы повредить ему.

И, бывало, берёшь у него, а он не отдаёт и смотрит вопросительно на деда, а тот кивнёт головой и скажет: «Отдай, Алёша», — и Алёша сейчас же отдаёт. Я очень любила, когда ребёнок был с нами. И батюшка, бывало, при нём бывал всегда снисходительней.

И вот батюшка, видя, что я плохо понимаю, что значит молиться как дитя, бывало, пояснит:

— Ничего (что молитва не выходит). Понуждать себя надо. Лучше меньше сказать, но сказать со смыслом. Думать надо над каждым словом, которое произносите. — И он, бывало, сядет в кровати, прострёт руки к Богу и скажет: — Вот как нужно. — Лицо его мгновенно загорится нежной любовью к своему Спасителю. Он забывал окружающее и видел только Бога.

Так просто, так горячо скажет несколько слов покаяния или прощения. Слова были разные, но одно он неизменно повторял: — Вот я здесь весь перед Тобою. — И чувствовалось, что старец отец Алексей действительно весь тут перед своим Господом. Оттого и слушал его Господь, что он весь, и телом, и душой, был в молитве. Оттого и понимал он волю Божью, что всегда стоял перед Господом своим. Поразителен был этот его переход от разговора к молитве, и какой молитве! Он молился уже не на словах, а на деле.

Батюшка учил, что каждый раз, как нам наш крест покажется тяжёлым, мысленно взирать на Крест Спасителя. И подумать, что мы являемся по сравнению с Ним. А крест-то несём самый ведь лёгкий. Мы не должны искать другого креста, кроме своего, который нам дан Господом и который всегда нам кажется тяжелее других, а на самом деле является самым лёгким.

СВЯЩЕННОМУЧЕНИК СЕРГИЙ (МЕЧЁВ)

(1892—1942)