Для любви нет преград

Джесс напряглась, когда Данте оторвался от стены. Когда он подошел ближе, она почувствовала, как его жар окутал ее.

– Я просто хочу поблагодарить тебя, – успокоил Данте.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она повернула голову не в тот момент, и их губы встретились.

– Ты в порядке? – спросил он, наконец отступая.

– Конечно, я в порядке. Нет нужды благодарить меня. Это моя работа.

– Ты очень хорошо делаешь свою работу, – заметил он спокойно. – А теперь пора пристегнуться для приземления, – оживленно добавил он.

«Ты можешь повторить это еще раз», – подумала Джесс, сдерживая неуместное веселье, когда темный взгляд Данте задержался на ее лице.

– Поторопись, – сказал он. – Мы приземлимся через несколько минут.

Его равнодушный тон был крайне необходим. Она была не в его вкусе. Если бы его небрежный поцелуй не доказал этого, в любом журнале она могла бы увидеть, что Данте увлекался гламурными женщинами.

Отправляясь искать место, чтобы пристегнуться, Джесс изумилась, когда Данте сделал то же самое. Она уже решила остаться с лошадьми, поэтому была готова помочь конюхам, как только самолет приземлится.

– Почему ты не идешь наверх? – спросила она Данте. – Мы справимся, а если ты не будешь отдыхать после лечения, тебе никогда не станет лучше.

– Если ты не поймешь, что я не люблю, когда мной командуют, нас с тобой ждет веселая поездка, – парировал он.

Когда лошади благополучно прибыли в Испанию и были переведены в автомобили для перевозки животных, ожидающие на взлетной полосе, настала очередь Джесс забраться в машину рядом с Данте.

Бросив трость назад, Данте сел на водительское сиденье рядом с ней.

– Тебе еще какое‑то время будет больно, – объяснила она, когда он поморщился и замолчал, чтобы размять спазмированную мышцу. – Должна сказать, что я разбудила нервные окончания, о которых ты уже забыл.

– Придется потерпеть. И как долго я должен страдать от судорог?

– Пока ты не вылечишься.

– Тогда тебе лучше заняться этим.

– Я и собираюсь это сделать.

Когда Данте раздраженно покачал головой, Джесс поняла, что имеет дело с воином, человеком, который считал себя непобедимым до аварии.

– Тебе надо подготовить меня к новому сезону поло, – пригрозил он, морщась.

– Я бы солгала, если бы сказала, что могу это гарантировать. Во многом все зависит от тебя.

– Неужели ты обязана быть такой честной?

– Всегда.

– Я могу нанять терапевта в любой день недели.

– Тогда давай, сделай это. Хотя я не думаю, что у тебя будет много вариантов.

– Ха! А что насчет пони? Или ты забыла о них?

– Я ничего не забыла, – ответила Джесс. – Я останусь на твоем ранчо, пока лошади не обживутся, но это не значит, что ты должен оставить меня своим терапевтом. Давай, найми кого‑нибудь еще. Я здесь, чтобы помочь, и пока ты меня не уволишь, я буду этим заниматься.

– Включишь Акосту в свое резюме? – спросил он, нагло ухмыльнувшись.

– Так что ты сможешь ходить без трости и снова кататься, а может быть, даже снова играть в поло на международном уровне, – спокойно ответила она.

– Может быть? – спросил он, прищурившись.

– Нет никаких гарантий в отношении тела, – честно сказала Джесс, – но я еще никогда не уклонялась от попыток вылечить пациента.

– Мне не повезло, – пробормотал Данте себе под нос. Отпустив ручной тормоз, он завел машину, и они отправились в будущее, которое не смогла бы предсказать даже гадалка Скайлар.

Пока ехали, Джесс позвонила отцу и рассказала ему, что они благополучно приземлились, лошади перенесли полет без каких‑либо проблем, и теперь все направлялись на ранчо Данте в Испании.

– Зимой здесь теплее, чем летом в Йоркшире, – со смехом сказала она отцу.

– Тебе понравится там, – заметил он, прежде чем положить трубку. – Но помни, только работа, никаких развлечений и так далее.

– Спасибо, пап, я это запомню.

Данте взглянул на нее, когда они закончили разговор, и Джесс печально рассмеялась.

– Все нормально?

– Мой отец, кажется, в порядке – вообще на вершине мира. Я никогда не слышала, чтобы он был так оптимистично настроен.

– Это хорошо.

Они оба замолчали, и Джесс попыталась расслабиться, но это было нелегко, когда она оказалась в кабине рядом с Данте. Его крепкие загорелые руки без труда поворачивали руль, в то время как бицепсы напряглись, а твердые, как железо, бедра были на расстоянии дюйма от нее.

– Я быстр, но безопасен, – заявил он.

Джесс рассмеялась, задаваясь вопросом, что именно он хотел сказать этой фразой.

– Ты очень хорошо водишь машину, – сказала она, пытаясь избавиться от представлений о том, как ее жизнь становится быстрой и крайне небезопасной. Ее тело хотело одного, в то время как здравый смысл требовал осторожности. В свои двадцать семь лет она не могла похвастаться хотя бы одними успешными отношениями. Да и вообще, у нее не было времени на мечты о Данте.

Они проехали около часа, когда Данте объявил:

– Мы на месте.

То, что увидела Джесс, значительно отличалось от картинки, нарисованной ее воображением.