«Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг.

Вернемся к заседанию 4 ноября. Государь выразил согласие с предложением Мордвинова. Однако при этом он сделал неожиданное предложение: разрешить недворянам покупать не только земли, но и крестьян. Он полагал, что отношения новых землевладельцев и купленных ими крестьян должны быть «более умеренными», а крестьяне «не были бы рабами», в отличие от крепостных. И это стало бы первым шагом к «благоденствию» крестьянства. Строганов заметил, что император «шел далее Мордвинова». На это друзья откликнулись замечаниями: разрешить «мещанам» покупать и земли, и крестьян – «слишком много», кроме того, мера эта на практике не осуществима, поскольку помещики не захотят продавать своих крестьян новым землевладельцам по пониженной цене (а что она будет такой, друзья не сомневались, поскольку новые землевладельцы будут иметь «меньше власти» над крестьянами). Далее: лица податных сословий, купив земли, повысят их цену, чтобы извлечь выгоду из своих приобретений. Возражения членов комитета Александр Павлович встретил «с сочувствием». Затем обратились к необходимости отмены продажи крепостных без земли, и государь снова стал зачитывать проект князя П. А. Зубова (о нем мы писали выше). Опять было сказано, что выкуп казной дворовых потребовал бы огромных расходов, а их запись в цеховые «показалась неудобной и несообразной с духом народа». В конце концов, государь принял идеи запрета личной продажи крепостных и дозволения недворянам (кроме крепостных) покупать недвижимость, а графу В. П. Кочубею приказал подготовить проект указа «на основании идей» Зубова[53].

На заседании 11 ноября не удалось заслушать проект указа, порученный графу В. П. Кочубею (причем он отсутствовал). Когда члены комитета собрались, государь приказал Н. Н. Новосильцову привести свои замечания по проекту. Тот рекомендовал начать текст указа с сентенции о «развитии народного богатства». Новосильцов допускал выкуп дворовых, а для облегчения казны предложил его шестимесячную рассрочку и оплату рекрутскими квитанциями либо наличными деньгами. Однако Новосильцова больше всего беспокоил вопрос о выпущенных на волю дворовых: они могут начать «бродяжничать». Можно было бы их переселить на другие места. На это члены комитета заметили, что переселения требуют больших денег и «у нас они совершаются весьма дурно». Причина – «в плохих чиновниках», действия которых могут повлечь гибель переселяемых. В конце император пожелал услышать мнение друзей о том, обнародовать ли обе меры (выкуп дворовых и разрешение лицам податных сословий покупать земли) вместе или ограничиться вначале последней. Присутствовавшие посоветовали объявить об обеих. Поскольку каждая из них могла «возбудить неудовольствие», то лучше «покончить дело вдруг». Александр Павлович, однако, решил, чтобы Новосильцов посоветовался об этом с Ф. С. Лагарпом и Н. С. Мордвиновым[54].

Н. Н. Новосильцов 18 ноября представил на очередном заседании комитета свой доклад, в котором он поведал о консультациях с Н. С. Мордвиновым и Ф. С. Лагарпом. Они рекомендовали не объединять обе вышеуказанные меры, а выкуп дворовых вообще отложить, чтобы не вызвать «возбуждения слишком больших надежд» у крестьян и беспокойства дворян. С этим последним соглашался и Новосильцов, отмечавший, что уже ходят разные слухи и общественное мнение считает государя «слишком склонным к освобождению». Император согласился, что надо отсрочить выкуп. Но вот другие члены комитета «были иного мнения». Все они высказались. Граф В. П. Кочубей посчитал несправедливым и неблагоразумным давать льготы иным сословиям, обойдя крепостных, что еще и опасно; дворяне будут недовольны любыми мерами по ограничению их прав над крепостными, поэтому меры надо проводить «одним разом». Князь А. Чарторыйский согласился с Кочубеем и нашел, что крепостничество «столь ужасно», что ничто не должно удерживать от его «нарушения». Кочубей тут же присовокупил, что в Малороссии, Польше и Прибалтике никогда не было отдельной продажи крепостных без земли, и следует этот порядок распространить на всю Россию.

Очередь дошла до графа П. А. Строганова. Свою речь автор записок привел полностью. Он начал с вопроса о возможном недовольстве дворянства предлагаемыми мерами. Его основная масса «невежественна», не видит ничего выше власти императора и не способна даже к малейшему сопротивлению. Образованная часть дворянства немногочисленна и не склонна к противодействию. «Усвоившие настоящее понятие справедливости» будут сочувствовать предложенным мерам, другие же только «поболтают». Кроме того, крупным помещикам, по мнению Строганова, нечего бояться мер по ограничению их прав по отношению к крепостным. Среди девяти миллионов крепостных имеются разные настроения, но они везде чувствуют тяжесть «рабства». Далее Строганов рассуждал о «цезаризме» народа, который готов приписывать всякие «стеснительные меры» не государю, а его министрам. В заключение граф в противоположность Нивосильцову доказывал, что опасность заключается не в освобождении крестьян, а «в удержании крепостного состояния».