Дневник, 1893–1909

26 мая. Суббота. Продолжительный визит Долгоруким. Встречаю страшно устаревшую княгиню Паскевич. Только и разговоров, что Государственная дума. Пойманный у Мраморного дворца злоумышленник.

27 мая. Воскресенье. Завтраку Юсуповых. Их […]. Продолжительный разговор с Философовым. Его назначение министром финансов. Интрига Сольского для назначения Коковцова[920].

Визит Дубасовым. Его и ее личности.

28 мая. Выставка автомобилей, разнообразно, для России ново[921]. Продолжение интриг Старынкевича в Богословской администрации. У Палена: Витте рассказывает указ 12 декабря 1904 года. Большинство созванных Государем советников уверяли его, что хотя, конечно, созыв представителей и необходим, но что они будут иметь лишь совещательный голос, но что Витте настаивал на том, что эти представители непременно будут иметь голос решительный. Чтобы избежать разногласия, был исключен параграф, содержащий по сему предмету определение. Игра в жмурки.

Витте рассказывает, что во время проживания в Балтийских шхерах император Вильгельм уговорил Николая Александровича подписать такой документ, которого содержание Витте не решился нам передать, но который не только имел бы для России ужасные последствия, но навеки обесчестил бы самого русского императора. Документ этот за отсутствием министров был контрассигнован адмиралом Бирюковым. О существовании такого документа Витте узнал от Ламздорфа и тотчас стал доказывать Государю всю угрожающую гибельность этого документа. Государь согласился с таким взглядом, но уничтожить документ представлялось трудным. Вильгельм настаивал на том, что то, что подписано, должно быть исполнено. По счастью, документ должен был войти в силу после ратификации договора с Японией. Объявлено было, что в случае отказа Вильгельма Россия не ратикует[922] только что подписанный договор.

Исходной точкой этого «документа», как утверждает Витте, был его разговор с Вильгельмом в последний его приезд в Россию. Предметом разговора было указание Витте на то, что Европа дряхлеет вследствие беспрерывного между европейскими державами раздора, слабеет, тогда как территории и народы в разных частях земного шара усиливаются и становятся более и более угрожающими спокойствию и даже существованию Европы.

Выход для России из теперешнего трудного положения Витте видит в немедленном роспуске Думы и изменении избирательных законов[923].

Витте осуждает Коковцова за то, что для уравновешивания бюджета он включил в чрезвычайные расходы содержание новых воинских частей, кои по заявлению военного министра останутся навсегда. Выяснение этой лжи отразится на кредите нашем без сомнения.

Витте написал книгу о том, какие события, или скорее распоряжения руководивших событиями, предшествовали японской войне или справедливо вызвали ее.

30 мая. Среда. Завтрак с Боткиным и Котовым. Решаем устроить в своем Рисовальном училище литейную мастерскую. Общее собрание Государственного совета. В зале Дворянского собрания. Рассматривается законопроект о реформе Сената; говорят: Витте довольно жалко, Платонов — дельно, но не красно, Таганцев — превосходно, Стишинский гладко, но по-чиновнически; князь Касаткин с чрезвычайной развязностью, но не деловитостью. Заседание оживленное, но мало подвинувшее вопрос.

31 мая. Четверг. Мне сегодня минуло 75 лет. Заседание Финансового комитета о штатах думской канцелярии. Рассказ Череванского.

Июнь

1 июня. Государственная дума распущена к великому удовольствию всей публики[924]. Столыпин прочитал Думе обвинение пятидесяти пяти членов в заговоре, имевшем целью ниспровержение правительства и провозгласить[925], обвинение, подкрепленное подобным следствием весьма ловкого судебного следователя[926]. Дума просила дать ей двадцать четыре часа на изучение вопроса, выдавать или не выдавать правительству обвиняемых.

2 июня[927]. Суббота. Через сутки Дума объявила, что ей нужно еще двое суток для размышление, но в ночь на третье число она была распущена указом, данным Сенату[928].

В субботу же в Государственном совете было оживленное прениями заседание, посвященное обсуждению проекта реформы Сената. Проект отвергнут семидесятью пятью голосами против семидесяти одного.

3 июня. Воскресенье. Свидание с Хилковым, который, будучи представителем английского общества Siberian mining С°, посылает этой компании предложение войти в богословское дело.

Заседание совета Рисовального училища, которое ежедневно увеличивает свое достояние, несмотря на возводимые на меня клеветы.

Обедает у нас, между прочим, Горемыкин, участвовавший в суждениях Совета министров относительно последнего роспуска Думы. Горемыкин поражен нерешительностью и трусливостью членов кабинета.

4 июня. Понедельник. Совещание о постройке зала для заседаний общего собрания Государственного совета. Коковцов комически выставляет свои заслуги на пользу финансов и по возможности суживает просимые у него деньги на постройку, сознавая невозможность продолжать заседания в зале Дворянского собрания.