6 января.
Во вторник заезжаю к Голубцову. Разговор о переменах, произведенных 1 января в составе Государственного совета. В списке, утверждаемом Государем, исключены имена Сольского, Бутовского, Стевена, Аничкова, Икскуля (старшего). Сольский перемещен в число членов Совета, не присутствующих вследствие своей дряхлости и болезненности. Аничков точно так же, Икскуль вследствие умственного расстройства, но Бутовский и Стевэн исключены лишь по нерасположению председателя Акимова. Нерасположение это основано на том, что, по мнению Акимова, которое он мне высказывал, члены Совета должны высказывать лишь мнения, согласные с видами правительства, а между тем Бутовский и Стевэн сопротивлялись ассигнованию миллионов, необходимых для постройки четырех броненосцев.На место выбывших из числа назначаемых для присутствования членов Государственного совета поступили генерал Олив, председатель опекунского совета, страдающий серьезной болезнью, князь Куракин — почетный опекун, имевший случай неоднократно высказать царю ультрареакционные взгляды, Бехтеев — единомышленник последнего, председатель уголовного кассационного департамента Сената Шрейбер, сенатор Зверев и государственный секретарь барон Юлий Александрович Икскуль фон Гильдебандт. Олив назначен по ходатайству императрицы Марии Федоровна, Куракин и Бехтеев — по рекомендации министра земледелия Кривошеина, Шрейбер и Зверев — по выбору Акимова, Икскуль — вследствие просьбы его освободиться от обязанностей государственного секретаря при таком председателе, как Акимов. Такое бесцеремонное исключение членов из числа присутствующих произвело взрыв негодования в стенах Совета.
Когда Акимов приехал к графу Палену, то был встречен восклицанием Палена о том, какой вред достоинству и значению Совета приносит такое распоряжение, влекущее за собой даже понижение самого достоинства монарха. На это Акимов отвечал, что такое распоряжение последовало совершенно неожиданно для него, а между тем в последних числах декабря по пути в Царское Село он встретил в вагоне графиню Шувалову, рожденную графиню Воронцову, и сказал ей, что члены Государственного совета обращаются с ним так, что он их проучит 1 января. При этом он указал на портфель с бумагами для доклада Государю.
7 января.
Посещает меня Куракин. Рассказывает, что представлялся в этот день Государю, который ему три раза сказал, что Акимов, как председатель Совета, — клад.Обедают у меня мой внук Алексей Оболенский со своей невестой княжной Трубецкой. По-видимому, союз их обещает быть счастливым.
8 января.
Приезжает мой сын Петр из Ташкента, где он в течение года командовал пехотной ротой в качестве последнего испытания до поступления в Генеральный штаб. Заходит Алексей Дмитриевич Оболенский, со свойственным ему юмором говорит о печальном ходе дела в Государственном совете и о грустных, чтобы не сказать непристойных, выходках председателя Акимова; сообщает, что он, Оболенский, и Таганцев были включены Акимовым в список лиц, долженствовавших быть исключенными из числа членов, присутствовавших в Совете.Посещаю Зиновьева, петербургского губернатора, весьма честного и добросовестного исполнителя своих обязанностей.
9 января.
Заупокойная литургия и панихида в церкви Мариинского дворца. Приезжает ко мне Голубев, товарищ председателя Государственного совета. Очень возмущен поведением Акимова и, казалось бы, охотно покинул свой теперешний пост, но считает необходимым отложить на некоторое время исполнение этого своего желания.12 января
. Приезжает С. С. Гончаров. Заявляет мне, что не участвовал и не будет участвовать ни в одном из собраний правой партии, доколе в ней председательствует Дурново. Обсуждаем возможность выделения из этой партии группы умеренных. Гончаров считает необходимым отложить исполнение этого предположения до окончания имеющих последовать в нынешнем году новых выборов.Обедает Икскуль, с которым разговор на ту же тему. Лидерство Дурново решительно противно всякому благомыслящему и благочувствующему члену партии.
13 января.
Приезжает Горемыкин, только что выздоровевший от тяжелой болезни. Тоже вполне согласен в необходимости отделаться от Дурново, но, к сожалению, на днях уезжает лечиться в Германию.Приходит Шмеман (?)[956]
все с тем же указанием большего числа правой партии составить группу, независимую от Дурново.14 января.
Заседание Совета, посвященное почти исключительно отмене порто-франко во Владивосток[957]. Талантлива речь Ковалевского; ухожу до конца заседания, утомленный после плохо проведенной ночи (легкий припадок удушья).