Дневник (1918-1919)

18 ноября

Вчера на улицах расклеивали контрпрокламации на двух языках от организации хлеборобов-собственников с Н.Н.Устимовичем во главе, которые в свое время посадили гетмана.

На улицах тихо, спокойно; говорят об арестах среди рус. меньшевиков, среди Бунда^{395}; пока украинцев не трогают, а если начнется восстание, то, видимо, тогда украинцев будут арестовывать без разбора.

Вчера я встретил А.Я. Шульгина, болгарского посла, который мне рассказал, что когда он рассказал гетману о своих переговорах с антантовскими агентами в Болгарии, и что Антанта ничего не имеет против независимой Украины с гетманом во главе, то он, опустив голову, грустно ответил: «Если бы я об этом знал четыре дня назад!» и стал упрекать Шульгина, что тот не подавал никаких вестей из Болгарии, а Шульгин оправдывался тем, что он ничего не знал о том, что здесь происходит, и даже о революции в Германии узнал только в Одессе. В конце концов гетман сказал Шульгину: «Вы историк и когда будете писать историю сего момента, то заметьте себе, что предателем я не был».

И я полностью верю ему. Будучи человеком честолюбивым, он охотно согласился быть гетманом, когда землевладельцы, договорившись с Гренером, посадили его на гетманство, но в ответ на призывы Устимовича и Василенко украинцы не захотели признать его, а укр. эсеры даже начали подстрекать народ на восстание против него. Гетман должен был опираться на немецкую силу и на те круги, которые его выбрали, и вести какую-то двойную политику; но все-таки он не терял надежды, что украинская интеллигенция примирится с гетманством и пойдет к нему работать. Он призвал к себе в генер. секретари Михновского, уговаривал эсеров брать портфели министерские, но Национальный союз с самого своего рождения отнесся враждебно к гетману, а когда председателем союза был избран Винниченко, то все умеренные элементы предрекали, что Н. союз будет новым изданием Ц. Рады и наделает много вреда. И действительно, когда гетманское правительство шло на уступки, давало по одному, по два портфеля украинцам, то союз относился враждебно к тем украинцам, кто изъявлял желание принять их, а Д.И. Дорошенко, который взял портфель, Винниченко называл не иначе, как «мерзавцем», «предателем» и т.д. Наконец, когда германская власть ослабла, и министры-кадеты выступили с известной запиской, то гетман предложил украинцам пять портфелей, и уже появилась было определенная надежда, что правительство выберет четкий национальный курс, но группа левых элементов Н. союза — под руководством Винниченко так воспылала, что решила свергнуть гетмана и принять меры, чтобы сразу вся власть перешла в их руки. Гетман, не имея уже поддержки в лице немецкой силы и видя, что Н. союз решительно настроился сбросить его с гетманства, всецело бросился в объятия «Протофиса» и добровольцев, которые требовали четкой объединительной политики, которой по их словам требует и Антанта. Вот такой дорогой, по моему мнению, гетман от самостийности пришел к федерализму, а затем, видимо, дойдет и до командующего какой-нибудь русской армией, если его добровольно свергнут с гетманства. А все это наделала бестолковая политика Грушевского, затем Гренера, и Кистяковского, а наконец — и Винниченко.

Только что услышал, что арестовали П.И.Зайцева, который ни к какой политике не имеет отношения, а вся его вина в том, что он летом жил на одной даче с Винниченко. Говорят, что арестовали А. Сергеевну, сестру М.С.Грушевского; если это правда, то значит и М.С. должен был бежать, хоть он ничего общего после переворота 29.IV с политикой не имел, а сидел себе над историей, никуда не показываясь. У А.В.Никовского был обыск, но его не арестовали, потому что он дома не ночует. Вот, пострадает человек за чужие грехи: он, не соглашаясь с политикой президиума Н. союза, перестал ходить туда; но вообще эсефы сделали ошибку, что официально не вышли из союза, как это советовал им сделать С.А. Ефремов. Говорят, что много арестовано офицеров-украинцев. В городе тихо, пусто, но у всех настроение нервное.

19 ноября

Вчера на «понедельнике» у меня было всего три души, и те не одновременно. Самым первым прибежал В. Константинович (Королив. — Ред.) и рассказал, что добровольцы реквизировали укр. клуб и просвиту, грубо разогнав публику, вначале пересмотрев паспорта, а у кого не было документов, тех задержали; он ездил к Науменко просить заступиться, но того не застал дома. Затем пришел Б.А.Кистяковский, который рассказывал, что в минувший вторник, услышав, что приехал Игорь, он пошел к нему. Игорь ему рассказал, что он, узнав от Натальи Геркем о намерении Винниченко свергнуть гетмана, объединившись с большевиками, сообщил об этом гетману, но тот сначала не верил, говоря, что он считает Винниченко честным человека, и если действительно были бы такие намерения у союза, то Винниченко сказал бы открыто.