Дневник (1918-1919)

Рорбах это объясняет так. Эсеровское правительство со своей социализацией земли было совершенно невыносимо для немецкого правительства; его надо было убрать — и заменить несоциалистическим, но обязательно украинским. Немецкое командование, состоящее из фонов и баронов, завязало здесь в хорошие личные отношения с людьми своего класса — с русской аристократией, которая и выдвинула Скоропадского как украинского аристократа на Главу правительства, а он заверил немцев, что создаст самостийную украинскую державу, потому что сам все время мечтал об этом — он украинизировал корпус, которым командовал, стал затем во главе вольного казачества, которое организовалось на Киевщине и т.д. Немцы, видя до сих пор в Украине только социалистов, которые и в Германии им ненавистны, очень обрадовались Скоропадскому и помогли ему захватить власть. Скоропадский, говорят, искренне принялся за строительство Украины и думал с помощью украинского черносотенного помещика Устимовича сформировать кабинет, но никто из украинцев в его кабинет не захотел идти, тогда он поручил Н.П.Василенко набирать хоть из неукраинцев, таких, которые будут стоять твердо на украинской державности. Но оказалось, что таких неукраинцев нет, и все новые министры начинают вытеснять украинский элемент из министерств; всех комиссаров губернских и уездных заменили бывшими исправниками и приставами; одним словом, пошла полная реакционная русификация, подготовка к объединению с Россией. Мы доказывали Рорбаху, что нужно как можно быстрее этот кабинет заменить новым, но он сомневается, возможно ли это сделать сейчас, потому что это значит, что надо создать кризис власти, на что немецкое командование не пойдет, а возможно постепенно частично заменять наиболее нежелательных министров украинцами. Прежде всего, говорит Рорбах, надо посадить своего министра иностранных дел, чтобы кто-то чужой не испортил отношений Украины с другими государствами. Затем нужен свой министр культа, который быстро сделал бы автокефалию церкви, независимость ее от Москвы, тогда духовенство не тянуло бы к «единой, неделимой». На это Винниченко, как эсдек, заметил, что для нас это не имеет значения, потому что народ наш вовсе не клерикальный и т.д., но Рорбах доказал ему, что все-таки лучше, если будет свое родное духовенство, со своей, а не московской ориентацией. Затем нужны свои министры образования и судебных дел, а остальные пока что могут быть и чужие, лишь бы у них не было явного стремления к Великороссии. Надо как можно скорее взяться за парцелляцию больших земельных участков и передать их из чужих рук в свои крестьянские, но это может делать и неукраинский министр, лишь бы был истинный демократ.

— Итак вам, — говорит Рорбах, — сейчас надо провести этих четырех министров, и я попробую поговорить с местными генералами, а если не смогу их убедить, то, может, мне это удастся сделать уже в Берлине.

Наши социалисты, естественно, опять отнеслись отрицательно к этим компромиссным предложениям, они все надеются, что немцы вынуждены будут убрать этот кабинет с гетманом во главе и снова позвать к власти социалистический кабинет. До сих пор крестьяне съезжаются на съезд; их не пускают в Киев, арестовывают, высылают домой, а они все-таки собираются на совещания то здесь, то там и выносят резолюции, в которых не признают ни гетмана, ни его кабинет, зовут народ к восстанию, но организованному, в какое-то определенное время, назначенное центральным комитетом. В «Киевской Мысли» напечатано, что бывший министр земельных дел эсер М.Н.Ковалевский за день до переворота получил 5 миллионов марок за хлеб, которые никуда не передал. Ходят слухи, что он эти деньги взял для эсеровской партии, и на эти деньги теперь ведется организация восстания. Все возможно! Тем более, что эсеры имеют моральную поддержку в лице Грушевского. На днях я встретил Марию Сильвестровну и посоветовал Михаилу Сергеевичу выехать за границу, потому что политическая карьера его уже закончена, а жить здесь ему опасно, потому что, может, опять какой-то фанатик-москвофил бросится на него. А она ответила мне, что есть уверенность в том, что немцы уже не долго будут господствовать здесь, а когда я на это заметил, что если немцев здесь не будет, то нагрянет к нам Москва, то она ответила: «Ну, может, с тем мы как-то управимся». Очевидно, у эсеров есть надежда на то, что они выгонят немцев и вновь захватят власть в свои руки. Пустая надежда! Революция закончилась, наступила общая усталость и теперь надо заботиться о том, чтобы реакция не пошла слишком глубоко и не потянула далеко назад и не привела нас вновь к «царю-батюшке». Нам надо держаться немца, как репей кожуха, потому что судьба наша тесно уже связана с Германией.

Когда Рорбах сказал, что немцы, после того как наведут порядок, выведут из Украины войска, то я ответил ему: