Дневник (1918-1919)

А я с малых лет, зная немцев из соседних колоний на Херсонщине, привык с уважением относиться к ним. Я не видел там немцев-воров, беспробудных пьяниц или лентяев. Мало того, наши воры редко отваживались воровать у немцев, потому что они жестоко расправлялись с ворами, говорят, что даже живыми в землю закапывали. Когда я сравнивал наших крестьян с немецкими, всегда мне казалось, что только немцы смогли бы из нашего народа сделать культурных людей. Не помню в каком году, но во всяком случае после революции 1905 года, я, возмутившись как-то некультурностью нашего народа, под каким-то впечатлением написал П.Я. Стебницкому письмо, в котором развивал мысль, что народ наш под московским гнетом погибнет, и единственным спасением для него был бы приход сюда немцев, которые сделали бы из него то, что сделали из эстов, латышей или чехов т.е. культурных людей. П.Я., страшный германофоб, не желая держать это письмо у себя, но жалея его уничтожить, возвратил его мне в 1915 году, а я где-то спрятал его. Тогда я писал это и не думая и не гадая, что оно может когда-нибудь сбыться. Когда дочь моя, Галя^{221}, вышла замуж в Лозанне за вюртембержца Зигмунда Келлера, то в письме к ней я искренне благословлял этот союз, говоря, что я всегда считал самым прочным союз Украины с Германией, потому что наши интересы настолько совпадают, что все враги украинства всегда уверяли, что украинское движение ведется на германские марки. Не помню, в каком году орган московской буржуазии «Утро России»^{222}, который велся тогда под руководством известного Рябушинского^{223}, напечатал статью, в которой доказывал, что все движение украинское ведется на немецкие деньги, и даже газета «Рада» издается на деньги из того же источника. Прочитав это, я, как издатель «Рады», послал через адвоката редакции «У. России» заявление, что если она не возьмет свои лживые слова обратно, то я подам на нее в суд. Не имея естественно никаких доказательств, которые бы подтверждали «ту клевету», редакция через несколько дней напечатала опровержение своих слов. Интересы Германии настолько связаны с Украиной, что если бы Украины не было, то Германия должна была бы ее выдумать, отсюда происходит и вся клевета, что украинское движение поддерживали немцы. Правда, Бисмарк^{224}, как гениальный политик, в своих мемуарах наметил план воссоздания Киевской державы как способ ослабить великую Россию, которая впоследствии может разгромить Германию, но тогда еще не пришло время для этого, и Бисмарк, чтобы обезопасить себя, заключил союз с Австрией, а затем — и с Италией. А тем временем мысль, запущенная Бисмарком, оживила и окрылила надежды украинских патриотов. Когда мы падали духом, впадали в безнадежность, то самые оптимистичные среди нас успокаивали, говоря:

— Пусть Москва как хочет нас угнетает, но все-таки не погубит, а когда-нибудь по плану Бисмарка придет немец и спасет нас.

Теперь, когда пришли немцы, я был уверен, что они через несколько десятков лет сделают из нашего народа культурных людей, а теперь боюсь, что немцы не смогут долго у нас удержаться, потому что нет ни одного класса, ни одного слоя населения, который относился бы к ним с симпатией. А весь этот вред они причинили себе тем, что посадили нам правительство, чуждое и враждебное украинской державности, которому никто не верит и не ждет от него добра ни с социальной, ни с политической стороны.

4 июня