Дневник (1918-1919)

                                                               КОНФЕРЕНЦИЯ К-Д.

Москва. В течении трех дней в Москве происходили совещания партии народной свободы.

Конференция привлекла большое количество приезжих из провинции, преимущественно из центральных, северных и восточных губерний.

В вопросе внутренней политики центральным комитетом партии была выдвинута идея такой общественной платформы, около которой могли бы объединяться разнообразные общественные группы, способные подняться на высоту национальной задачи. Платформа эта должна включить в себя такие начала, как воссоединение России, признание областной автономии, национального равноправия, автономия церкви и необходимость социальных реформ.

В своих положениях о международной политике центральный комитет, не признавая брестского мира, указывал, что единственная ориентация, которой может руководствоваться партия, есть ориентация национальная, имеющая в виду интересы возрождения России. Эта ориентация в настоящую минуту обязывает сохранить верность союза с Францией и Англией и признает недопустимость какого бы то ни было сепаратного соглашения с австро-германской коалицией.

После обмена мнений точка зрения центрального комитета по внутренним и международным делам была единодушно одобрена. Высказано было пожелание напечатать оба доклада центрального комитета для широкого распространения.

Михновский говорит, со слов Любарса, что до сих пор ходили делегатами молодые люди от левых партий, а теперь пусть пойдут люди солидные от умеренных партий; но у нас и умеренные партии называются социалистами, как эсефы «соц. самостийники». Михновский решительно требовал, чтобы я шел, потому что Любарс на этом настаивает, но я решительно отказался, потому, что я не принадлежу ни к какой партии, а значит в делегации был бы не избранным какой-то партией, а кооптированным делегатом. А что Любарс вспомнил меня, так это потому, что познакомившись в плену с Петрусем, слышал, что он сын помещика, издателя украинской несоциалистической газеты, что и сказал мне Любарс, когда нас познакомили в клубе. У этого Любарса Скоропись узнал, что немцы задумали для поднятия сельского хозяйства на Украине издавать в каждой губернии агрономический еженедельник и опросили своих провинциальных комендантов — на каком языке должен печататься этот еженедельник. Коменданты, расспросив своих знакомых, очевидно, помещиков и местных немцев колбасников и торговцев, сообщили, что язык должен быть русский; может, они и крестьян спрашивали, а те, думая, что немцы хотят на немецком издавать, сказали тоже, что по-русски, а скорее всего, что крестьяне, которых спрашивали, и не знают, что уже есть газеты и книги печатные на том языке, на котором они говорят, и что тот язык называется украинским. Скоропись настаивал, чтобы Любарс повлиял, чтобы эти еженедельники печатались на украинском языке, но Любарс думает, что можно будет добиться только того, чтобы параллельно с русским был и украинский язык. Но я боюсь, что переводы на украинский язык будут делать какие-то галичане и в результате действительно русский текст будет более понятен крестьянам, чем украинский и, после анкеты читателей, немцы будут издавать на одном русском языке, потому что это значительно снизит расходы на издание, которые, при теперешних ценах, будут немалые.

Я просил Скоропися направить немцев в т-во «Агроном»^{226}, которое издает «Ріллю»^{227}, то, может быть, «Агроном» возьмется руководить изданием этих еженедельников по районам.

Если бы правительство было в украинских руках, то это все легко сделалось бы, а теперь, когда министром земельных дел — Колокольцов, который не признает украинского языка, даже, как говорят, насмехается над ним, дело национальное обстоит почти так же, как при самодержавном правительстве.