Дневник (1918-1919)

К немцам крестьяне не относятся так враждебно, как к этим «помещичьим сынкам», как их они называют, потому что немцы милосерднее, умереннее и безмерно трезвее, а потому крестьяне редко-редко где убивают немцев, а помещиков и их детей просто истязают. Вчера к моим квартирантам Требинским приехала англичанка, которая была гувернанткой в польской помещичьей семье под Таращей. Она, вся нервно дрожа, рассказывала, как пришли крестьяне из другого села, схватили помещика и его сына и живым им отрубали ноги, руки, выматывали кишки… что-то такое страшное, о чем читалось только во времена Хмельницкого и Гайдаматчины, когда простое убийство считалось «снисхождением». Мне рассказывал поляк землемер Чайковский, что когда он юношей ехал в 1863 году из Киева на подводе, которая приехала за ним, то кучер, на вопрос о новостях, рассказывал, что везде в окрестности по приказу начальства режут господ, поляков[64]. Ну, а что с нами будет?

— Та про вас говорят, что вы хорошие паны, то вам будет снисхождение.

— А какое именно?

— Не будут мучить, а сразу голову к порогу!»

Вот такое «снисхождение» и я заработал у своих крестьян, а потому и не хочется мне ехать в деревню, а сделав некоторые свои дела, опять поеду проживать на «Чайке».

4 июля

Слухов, слухов самых противоречивых — масса! Куда ни зайдешь, кто ни придет, то разговор начинается словами: — «Слышали новость?» Розалия Яковлевна^{272}, которая приехала на пару дней из Канева и бегает по делам целый день, вечером рассказывает новости. Вчера она говорила, со слов Антоновички^{273}, что Муха Антонович^{274} совещается где-то с представителями партий по поводу того, что завтра немцы должны объявить «единую, неделимую». Откуда эти слухи? — неизвестно; Скоропись, который виделся на днях с Гренером и Муммом, говорит, что эти слухи безусловно ложные. Между тем ходят слухи, что Милюков часто бывает у влиятельных немцев и ведет с ними переговоры. Гасенко, который служит теперь чиновником по особым поручениям при министре иностранных дел и имеет знакомства среди немцев, рассказывает, что Милюков договаривается с немцами, чтобы восстановить под их протекторатом «Россию» без Польши, Балтии и Финляндии, которые отходят к Германии, а если нельзя будет обойтись без компенсации Австрии, то пусть тогда границей будет Днепр, то есть та самая граница, которая уже была установлена между Москвой и Польшей в Андрусове, по которой Правобережная Украина отошла к Польше, а Левобережная с Киевом — к Московии. Эти слухи отразились и в прессе, вырезку из «Видродження» здесь прилагаю, хотя в ней говорится о переговорах Милюкова несколько иначе.