Дневник историка (2015–2018)

Во вторник в Центре был интересный доклад Хайловой по ее плановой теме. Было много вопросов и выступлений. Поздравил Нину с успехом. В четверг состоялась редколлегия журнала «Российская история». Это была последняя редколлегия, которую провел Игорь Христофоров, уезжающий в США. Во вторник и четверг с ним встречались и обговорили дальнейшую совместную работу над очередным проектом «Общественная мысль в России» и 10-м томом. Благо современная связь позволяет проводить совместные исследования.

На редколлегии, как всегда, царит разномыслие в оценках тех или иных статей. Это вполне нормальный процесс. Тем не менее рецензентам следует придерживаться научной объективности и доказательности вместо вздохов о якобы оригинальности авторских подходов.

На этой неделе в СМИ царила вакханалия в связи с публичным убийством в центре Киева Дениса Вороненкова. Если судить по картинке, то все происходило топорно как со стороны убийцы, так и охранника. Тотальный непрофессионализм. Экс-депутата от КПРФ отпели в киевском кафедральном Владимирском соборе. Убийца – гражданин Украины, служил в рядах нацгвардии, участвовал в АТО в Донбассе. Порошенко сразу же обвинил в убийстве Вороненкова российские спецслужбы, назвал этот акт государственным терроризмом. В этом же ключе выступили представители украинских спецслужб. Совсем плохи у них дела. Мария Максакова демонстрирует себя в роли безутешной вдовы. Обратно в Россию пока не собирается.

На этой же неделе произошел террористический акт в центре Лондона. Английский подданный араб давил на машине прохожих, а затем вышел из машины и напал на полицейского, охранявшего английский парламент. Поразительно, что этот полицейский был без оружия. Террориста убил уже другой полицейский. Удивительные дела творятся в Англии с безопасностью. Оказывается, что убийца был уже давно на примете у спецслужб (участник боев в Югославии, дважды сидел в тюрьме). Действия террориста вызвали шок у английских парламентариев. Личная охрана премьер-министра бросилась спасать Терезу Мэй. Судя по съемке, эта операция по спасению выглядела крайне непрофессионально. Чувствуется, что европейские спецслужбы расслабились.

В Америке продолжают долбить Трампа. Он уже отозвал из конгресса свой законопроект о медицинской реформе. Рейтинг американского президента падает.

Африканский континент и Ближний Восток продолжают гореть в огне. И этому насилию конца не видно.

В субботу в Белоруссии состоялись антиправительственные выступления, которые были решительно подавлены полицейскими. С Лукашенко не забалуешь. О возможном активном вмешательстве полиции он сообщил накануне, и эти его указания были выполнены. В воскресенье несанкционированные митинги протеста против коррупции состоялись в ряде российских городов. По данным СМИ, в Москве в них приняло участие около 8 тыс. человек (преимущественно молодежь). В Москве было арестовано около тысячи митингующих. Правда, вначале у памятника Пушкина полиция действовала как-то неуверенно. То она врывалась в толпу, то отступала. Алексей Навальный был арестован в самом начале акции. Вчера и сегодня в его офисе идут обыски и изъятие оргтехники. Как видим, оппозиция активизировалась в Белоруссии и России. ЕС уже выразил протест против разгона митингующих.

Продолжал размышлять о своем выступлении 30 марта на Ученом совете ИРИ, на котором с докладом будет выступать Петров о ходе работы над многотомником. На этом же Совете будем избирать нового главного редактора журнала «Российская история». Если действительно работа над многотомником из идеи превращается в реальность, то следовало бы предварительно решить ряд вопросов. Один из них: кому многотомник адресован – научному сообществу, политическим элитам, массовому читателю? Не думаю, что наш массовый читатель, одурманенный СМИ, с нетерпением ждет научного академического издания для обогащения историческими знаниями. Не ждет его и политическая элита, которая уже давно начала выстраивать собственную модель будущего России. Остается научное сообщество. Если это так, то возникает второй вопрос о самом типе и характере многотомника (эмпирический, аналитический, теоретический, прогностический). Причем даже в первом случае следовало бы подумать о достаточности или недостаточности эмпирического материала для закрытия существующих лакун. Что касается ХХ века, то значительное число источников продолжает находиться на секретном хранении. Я уже не говорю о состоянии источниковой базы и ее доступности для исследователей. В последние два десятилетия действительно рассекретили немало документов. Однако не рассекреченными остается огромное количество базовых источников. Как с этим быть?