Дневник карателя. Эрих фон дем Бах-Зелевский

Автор до мозга костей предан Гитлеру и Гиммлеру. Он негативно относился к офицерам вермахта, потерявшим веру в фюрера во время советского контрнаступления под Москвой, но с восхищением отзывался о населении Восточной Пруссии, которое после покушения на Гитлера явило образец преданности вождю³⁸⁴. Веру в Гитлера Зелевский сохранил и после войны, хотя некоторое время ему пришлось разыгрывать спектакль с возвращением в лоно католической церкви, а затем в лютеранство. В 1961 г., будучи уже осужденным за убийство Антона фон Хоберга, Бах открыто заявил в зале суда: «Я был человеком Гитлера, и остаюсь таковым до сих пор… Я все еще убежден в невиновности Гитлера»³⁸⁵.

Журнал Баха-Зелевского охватывает собой практически весь период войны против СССР – с 25 июня 1941 г. по 22 января 1945 г. Сама идея вести дневник Восточного похода возникла у автора еще до нападения. Опыт ведения личных записей у него был огромный – в частности, в архиве Центрального управления по расследованию преступлений национал-социализма Людвигсбурга хранится служебный календарь Баха за 1937 г., известный в настоящее время только узкому кругу специалистов³⁸⁶. Зелевский прекрасно понимал, какая предстоит война, и ему явно хотелось стать хроникером новых побед германского оружия и завоевания жизненного пространства на Востоке.

Как уже отмечалось, дневник высшего фюрера СС и полиции в Центральной России состоит из двух частей. Первая включает в себя записи, сделанные Бахом с июня 1941 г. до конца ноября 1942 г., вторая – с января 1943 г. и до последней декады января 1945 г. Обе части содержат в себе некоторые пробелы, так как автору не всегда удавалось вести заметки ежедневно. Большинство вопросов у историков вызывает первая половина журнала. То, что Зелевский ее редактировал, сегодня нет сомнений. Основной аргумент в пользу этой точки зрения высказал историк К. Герлах. По его мнению, Зелевский пытался таким образом скрыть многие злодеяния³⁸⁷. Вместе с тем нельзя упускать из виду и другой факт: автор мог не упоминать об экзекуциях, исходя из соображений секретности, ведь процедура убийства врагов Рейха не подлежала огласке и должна была оставаться в тайне.

Наряду с этим в журнале встречаются моменты, относящиеся к преступлениям войск СС и полиции. Хотя эпизоды такого плана попадаются не часто, но их наличие отрицать невозможно. То ли автор забыл о них, то ли специально оставил – сказать трудно. В любом случае, характер его деятельности становится ясным. Главная особенность заключается в том, что расстрелы евреев и других групп населения Бах скрывал за рассказами о войсковых операциях. Одновременно с этим Зелевский практически не прибегал к помощи маскировочных и затемняющих смысл выражений, характерных для отчетов айнзатцгрупп полиции безопасности и СД. Термины, обозначающие «убийство» – такие, например, как «переселение» (Umsiedlung), «участие в работах» (Arbeitseinsatz), «особое обращение» (Sonderbehandlung) и др. – в дневнике отсутствуют. Бах иной раз достаточно откровенен. Он пишет прямо, что проведен расстрел³⁸⁸, уничтожен противник³⁸⁹, захвачены пленные³⁹⁰, населенные пункты сровняли с землей³⁹¹, местные жители взлетели на воздух³⁹².

Необходимо также сосредоточить внимание на проблеме, связанной с содержанием некоторых фрагментов дневника. Как утверждает Герлах, в полном объеме провести их проверку не представляется возможным. Существующие записи не всегда совпадают с контентом безупречных источников, в результате чего остаются вопросы, не позволяющие прояснить ключевые ситуативные моменты³⁹³. Во многом это происходит потому, что Бах-Зелевский намеренно оставлял в журнале лакуны, хотя события, свидетелем которых он стал, должны были бы подвигнуть его к тому, чтобы отразить их в дневнике. В ряде случаев эта проблема решается за счет сопоставления журнальных записок с документацией органов, вступавших с Бахом в тесное взаимодействие. Но при всей релевантности данного вида источников ответы на интересующие историков вопросы так и не найдены.

Вместе с тем многие фрагменты дневника могут быть проверены с помощью других материалов. Например, как в немецких, так и российских архивах отложились оперативно-служебные документы, имеющие прямое отношение к деятельности Баха-Зелевского. Эти источники имеют особую ценность, поскольку они раскрывают основные направления деятельности высшего фюрера СС и полиции в Центральной России. Значительная часть указанных документов использовалась западногерманскими органами правосудия для расследования преступлений, совершенных Зелевским. Ряд оригинальных источников еще в 1960-е гг. предоставила советская сторона³⁹⁴.