Дневник натурщицы

Вначале мне казалось, что все люди относятся ко мне с недоверием. Однако это не так – причина во мне самой. Я убеждена, что если я каким-нибудь образом проговорюсь, что я натурщица – например во время разговора об искусстве употреблю какой-нибудь термин, услышанный мною от художников то окружающие догадаются кто я такая, и меня просто-напросто выкинут вон, потому что я им не ровня. Конечно, если бы я была вся разодета в шелка и бархат и сверкала бриллиантами, то никто не заподозрил бы во мне девушку простолюдинку. Тогда совсем другое дело! Я так я стараюсь избегать людей и все чаще по долгу остаюсь на берегу моря, потому-то иначе меня повсюду преследует тот господин, что приставал ко мне, когда я смотрела на остов корабля. Для всех этих дам, которые не могут понять, кто я такая, было бы настоящим счастьем, если бы я здесь завела какую-нибудь небольшую интрижку, и они могли бы вдоволь посплетничать об этом.

23 июля

Мой настойчивый преследователь подарил мне очень приятное знакомство, и я искренне благодарна ему за это. Произошло это так. Среди гостей я всегда обращала внимание на одно семейство, которые, как и я, ни на кого по-видимому не обращали внимания, Муж, одетый в изящный морской костюм, был веселым и подвижным человеком. У жены его было круглое детское личико, и она всегда была занята рукоделием. Их дети – белокурые пухлые ребятишки, особенно младший, который всегда бегал голышом по берегу, могли бы заработать кучу денег, если бы они были натурщиками. Глава этого семейства подошел ко мне вчера, раскланялся и пригласил подсесть к его жене. Я вопросительно на него взглянула; тогда он сказал: «моей жене бросилось в глаза, что вас постоянно преследует какой-то нахал, который так смел лишь потому, что видит, что вы одна. Я радостно его поблагодарила и подошла к остальным членам его семьи. Без особых церемоний я быстро сошлась с ними и особенно полюбил меня всегда голый маленький геркулес, чем я, как я это сейчас же заметила, окончательно покорила сердце гордой матери. Я, в сущности, впервые вижу то, что называют семейной жизнью и чего я никогда не знала. Дети иногда получали нагоняй, но такой нежности, какую проявляли к ним их родители я никогда до сих пор не замечала ни у кого и уж тем более ко мне со стороны моих родителей.

Я не помню, чтобы, пока меня не поцеловал Франц, хоть кто-нибудь сделал попытку меня приласкать. Хотя нет! Художник, от которого я убежала на спасательную станцию; но это была не нежность, этот человек вызывал лишь отвращение.

Когда же я общалась с этими милыми людьми, я сама того не замечая, внимательно наблюдала, за этими незнакомыми мне семейными взаимоотношениями. Неужели все образованные люди живут так? Муж-профессор одной из высших школ, подтрунивает над женой, потом опять болтает о весьма серьезных вещах и указывает детям во время игры на их ошибки. Иногда он ничего не делает, только подбрасывает рукой в воздух песок, чтобы затем снова его поймать тыльной стороной руки. Попробуйте-ка, сколько раз вы сможете это повторить, сказал он; я последовала его примеру, и мы смеялись, когда один у другого сдувал песок. Его жена спросила, как далеко подвинулась его книга; он ее высмеял и сказал, что он здесь живет не для того, чтобы писать книгу ему нужно укрепить свои нервы. Писать можно в дождливые дни. Да, когда вся семья заперта в двух комнатах и когда лопаты, тачки и кухонные принадлежности покрывают весь пол! – заметила она. «Ну тогда, зимой», – произнес он. В глубине души жена его была довольна, что ее Вилли так лениво и с таким удовольствием лежал на солнце и позволял ему поджаривать себя. Его светлая, белокурая борода, волосы из которой торчали во все стороны, с каждым днём становилась светлее, а лицо все более бронзовым.

28 июля

У семьи профессора есть велосипеды, но жена его не хочет кататься и поэтому он попросил меня поехать с ними. Я ни разу в жизни не ездила на велосипеде и не имела ни малейшего представления, как нужно это делать. Правда, однажды я позировала для плаката какой-то велосипедной фабрики, и в мастерской художника я для этой цели сидела на неподвижном велосипеде, но этим и ограничились мои отношения с этим видом спорта. Но именно это и стало настоящей находкой для веселого профессора, я должна была сесть на велосипед его жены, он взялся за седло и побежал со мной вдоль берега там, где вода немного утрамбовала песок. Вначале я больше лежала на его плече, чем сидела на велосипеде, но вскоре я научилась держать равновесие, и мы совершили несколько чудесных прогулок. Бедный учитель при этом стоял и смотрел мне вслед с таким видом, с каким курица смотрит на уток, уплывающих вдаль.

29 июля